Восхождение на гору Невероятности

Предположим, из‐за мутации мужское дерево стало менее капризно – эдакая шутка природы, в результате которой условия сделки стали более гибкими и личинки развиваются даже в неопыленных цветках. Казалось бы, дерево-мутант может произвести на свет больше молодых ос, поэтому находится в более выгодном положении по сравнению со своими разборчивыми соседями. Задумайтесь над этим. В любую фигу могут залететь осы, чьи пыльцевые корзинки по тем или иным причинам остались пустыми. Они отложат яйца, но если дерево чересчур требовательно, личинки погибнут от голода, и новое поколение опылителей не родится. Посмотрим, что происходит на более покладистом конкурирующем дереве-мутанте. Прилетит бластофага без пыльцы – ничего страшного. Ее личинки все равно вырастут и превратятся в полноценных ос. Уступчивое дерево выпустит больше ос благодаря тому, что выкормит потомство как ос-опылителей, так и порожних. То есть его пыльцу в генетическое будущее понесет более мощная армия ос, и стало быть, у него есть преимущество перед мужскими деревьями строгих правил. Разве не так?

Не так – тут кроется еще одна закавыка, на которую обратили внимание Графен с Годфри. Не слишком капризное фиговое дерево действительно выпустит многочисленный отряд юных самок. Но здесь работает тот же аргумент – они унаследуют особенности своих матерей. У их матерей – а именно у матерей тех ос, которых дерево-мутант произвело сверх плана, в избытке по отношению к поголовью ос, рожденному на обычном дереве, – есть один порок. Они плохо собирали пыльцу или почему‐либо не сумели опылить цветки, в которых выросли их личинки. Лишние личинки потому и лишние. И лишние личинки получат в наследство этот порок. Скорее всего, они либо вовсе не смогут собрать пыльцу, либо еще как‐то проявят свойства плохих опылителей. Разборчивое мужское дерево словно ставит кордон на пути ос. Оно как бы проверяет, дадут ли самки ос его псевдоженским цветкам все то, что должны были бы дать обычным женским цветкам. Если нет – их личинкам будет отказано в приюте. Учинив осам проверку, мужское дерево отбирает тех из них, чьи гены могут создать эффективных переносчиков генов фиги. Графен и Годфри называют это замещающим отбором (vicarious election). Этот отбор очень похож на искусственный отбор, о котором говорилось в первой главе, хотя и не совсем. Псевдоженские цветки подобны тренажеру для отсеивания не обладающих нужной квалификацией авиапилотов.

Замещающий отбор – новаторская идея, и в ней есть ответы на еще более каверзные вопросы. Гены фиг и ос – партнеры в быстром вальсе на балу геологических эпох. Как мы поняли, многие из разнообразных видов фиговых деревьев дружат с определенными, верными им видами ос. Фиги и бластофаги эволюционировали вместе, синхронно друг с другом – коэволюционировали, – но не так, как другие виды фиговых деревьев и ос. Какие преимущества это дало фигам, мы знаем. Личные опылители служат им самыми что ни на есть управляемыми ракетами. Проявляя заботу об одном, специфическом, виде ос, фиговые деревья обеспечивают доставку пыльцы в женские фиги своего вида и ни в какие другие. Их пыльца не пропадает зря, что было бы неизбежно при общем пользовании услугами ос одного и того же вида, которые летели бы во все фиги подряд. Выигрывают ли и осы от такой преданности, не столь очевидно, но, возможно, у них просто нет выбора. Иногда виды расходятся в процессе эволюции, разделяясь на два вида – почему, сейчас неважно. Что касается фиговых деревьев, пути их эволюции могли разойтись, и тогда они могли сменить химические пароли, по которым осы их узнавали, а также такие параметры системы “замок-ключ”, как глубина их крошечных цветочков. Осы были вынуждены приспособиться. Например, если в процессе коэволюции по линии фигового дерева (“замка”) цветочки постепенно становились глубже, то по линии эволюции ос (“ключа”) начинали удлиняться яйцеклады.