Читаем Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине полностью

Эта краткая церемония собрала столько людей, что инспекторам ГИБДД пришлось перекрыть движение на Студеной горе. Приехала вдова писателя Роза Лаврентьевна Солоухина, его московский друг еще с Литературного института Семен Шуртаков. На барельефном изображении (работа владимирского художника-графика В. Корчагина) писатель – с улыбкой, знакомой многим, в ту счастливую пору, когда ему все удавалось, когда его уже прославили «Капля росы» и «Владимирские проселки», а впереди еще было много лет и много книг.

Лев Аннинский О Солоухине

«Ежедневный урок» – передача, посвященная 80-летию Владимира Алексеевича Солоухина. Семь лет назад Солоухин умер, и отпевали его в Храме Христа Спасителя. А родился в 1924 году – в год смерти Ленина. И начинал, я думаю, как настоящий ленинец, потому что уже при советской власти воспитан, и на фронт не попал, но в Кремлевском полку служил. И есть даже слух. Когда Черчилль обходил Кремлевский полк, он натолкнулся на молодцеватый взгляд одного из курсантов, и долго вглядывался, разгадывая русский характер. И когда показали Сталину эту хронику, он спросил: «Это что за курсант?» Ему сказали: «Это Солоухин». – «А что он делает?» – «Он стихи пишет». И Солоухина приняли в Литературный институт. Через несколько лет, в начале пятидесятых, Солоухин прогремел как автор «Капли росы», как автор «Владимирских проселков», и впервые в нашей советской литературе прозвучала с такой силой и болью тема малой родины, среднерусской полосы. Следующий звездный час Солоухина был, когда он, заинтересовавшись православием, написал «Письма из Русского музея», написал «Черные доски». После чего вся атеистическая интеллигенция выучила, что такое Умиление, что такое Оранта, что такое Одигитрия. И эти «Письма» стали событием в нашем внутреннем преображении и на нашем пути к христианству. И последний писательский подвиг Солоухина – состоял в том, что он всмотрелся в фигуру Владимира Ильича Ленина и заявил миру, что Ленин – русофоб. Я работал в том журнале, который напечатал эту инвективу в адрес Ленина, мы эту публикацию антиленинскую солоухинскую снабдили двумя очень дельными статьями двух марксистов, которые доказывали, что Ленин не был русофобом, а действовал по другим мотивам и по другой ситуации. Тем не менее журнал наш тогда на девять месяцев закрыли. Таким образом, Солоухин несколько раз в своей жизни становился одним из главных фигур нашего прозрения, или нашего заблуждения, или нашего покаяния, и вообще нашего духовного пути. Поэтому все, что связано с ним, достойно всяческого интереса.

Алексий, Патриарх Московский и всея Руси

«…Этот юбилей собрал людей, неравнодушных к творческому наследию писателя, его единомышленников, ценителей и поклонников его самобытного таланта. За годы жизни Господь судил Владимиру Алексеевичу многое сделать и пережить. Однако во всех жизненных обстоятельствах он всегда являл пример принципиальности, честности и верности своему призванию. Он прошел долгий, насыщенный многими событиями и испытаниями творческий путь. Сегодня В. А. Солоухина знают как выдающегося писателя современности, внесшего свой вклад в сокровищницу мировой культуры, в создание высокохудожественных литературных произведений. Многочисленные выступления в российской и зарубежной печати, участие во многих общественно значимых событиях, труды по воссозданию храма Христа Спасителя – все эти и другие дела Владимир Алексеевич с успехом осуществлял на протяжении всей своей жизни. И, видимо, промыслительно, что его призвание было совершено в воссозданной всероссийской святыне. Своим подвижническим служением искусству, мудрым словом и добрым делом он с данным от Бога ему талантом убедительно свидетельствовал о любви к России. Приверженность к высоким христианским идеалам и вере в великую духовную силу нашего народа снискали для Владимира Алексеевича заслуженный авторитет и признание. А его вдохновенное творчество неизменно привлекало и привлекает к себе внимание культурной общественности. Господи, да упокой душу его в селениях небесных, и да сотвори ему вечную память…»

Июнь. 2004 г.

Александр Трифонов «И свет во тьме, как прежде не погас…»

Нам не дано оценить величие и неповторимость тех, кто живет рядом с нами. Так бывает всегда, что ж поделать – природа человеческая неизменна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное