Читаем Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине полностью

На фоне добрых и нужных мероприятий ясно вырисовывается странная позиция по отношению к «Солоухинским встречам в Алепине» столичной писательской организации. Отмалчиваются. Заняли позу взгляда из-под руки? По этому случаю помнятся слова, брошенные другом Владимира Алексеевича Кузнецовым Александром Александровичем: «В своих последних книгах Владимир Алексеевич Солоухин выставил напоказ нам людей, которые разрушали и старались уничтожить Россию, начиная с 1917 года. Вскрыть с такой же полнотой и глубиной систему ее успешного разорения и превращения в сырьевой придаток США и мирового правительства Солоухин не успел. Учась у него, мы должны это сделать сами. И не только видеть и понять, но и противостоять».

В последний раз Владимир Алексеевич выступал перед спецназовцами на презентации книги ветерана разведки Ю. И. Дроздова. Это было неожиданностью для них. Солоухин никогда и ничего не писал о разведке и об отрядах специального назначения. Он поднялся на трибуну. Зал замер…

Владимир Алексеевич закончил свою речь словами:

«Я прошу вас, я вас заклинаю: держите свой меч сухим всегда! Дорогие герои, я – старый человек, вы много знаете, чего не знают другие. А вы не должны смотреть спокойно на то, что происходит. Вы видите, как наша Россия окружена со всех сторон алчущими “собратьями”, которые готовы рвать ее на части, стремясь ухватить кусок пожирнее. Вы видите, как потворствует им потерявшая совесть и страх “пятая колонна”. Не мне вам рассказывать, это вы сами знаете, как не знает никто. Так… не дайте же!.. не дайте погибнуть своей Родине!.. Она вас вскормила, но сегодня Она слаба и унижена, и вы – ее последний оплот! Я старый человек, русский писатель, я обращаюсь к вам: держите меч сухим. Нам нельзя быть добрыми к нашим врагам – их слишком много, они сплочены и сильны и не хотят быть добрыми с нами. И поэтому ваш меч, изображенный на вашей эмблеме, пусть останется разящим, острым и сухим!»

Елена Ярова Россия жива

Рано утром 14 июня делегация московских писателей и журналистов отправилась в старинное владимирское село Алепино, где родился Владимир Алексеевич Солоухин и где он нашел свой последний приют. Нашу поездку благословил иеромонах Никон (Белавенец). В своей небольшой проповеди он только намекнул на арест некоего олигарха, как на начало восстановления справедливости. Раздались аплодисменты, но не все разделили общее ликование по поводу препровождения в Бутырку известного «прихватизатора» и хозяина самого антигосударственного в стране телеканала. Вдруг автобус остановился, со своего места соскочил пожилой лысоватый человек невысокого роста с горбатым носом, и с громким криком «В знак протеста я не могу находиться в этом обществе с этими людьми» пулей вылетел из автобуса. Ему, как потом выяснилось, литературному критику, видите ли, не по нраву был арест клептоолигарха».

Дорога из Москвы шла мимо таких населенных пунктов, как Красная Роза, Ногинск, Красный Электрик… Нетрудно было себе представить, как сжималось сердце Солоухина, когда он читал эти придорожные указатели. А за окнами автобуса уже проносилась Владимирская земля – бескрайние поля, луга и пастбища, смешанные дубравы, колокольни сельских храмов, весь тот мир, который сформировал личность будущего писателя. Надо признать: то там, то тут на этой прекрасной земле можно было видеть раны, нанесенные жестокой рукой «реформаторов» – полуразрушенные фермы и элеваторы, уродливые особняки «нуворишей».

Алепино – небольшое старинное село – находится в живописном уголке нашей страны. Кроме нашей делегации на Солоухинские чтения приехали владимирские писатели, местное телевидение. Народа из области было маловато, что не удивительно – заработки во Владимирской земле крайне маленькие, и далеко не каждый желающий мог позволить себе поездку на родину своего знаменитого земляка.

Сначала мы почтили память писателя. Панихиду на могиле Солоухина отслужил отец Никон. Я обратила внимание на то, что по соседству с памятником писателю растут два как бы случайно посеявшихся дубка – один прямо на могильном холмике его деда, а другой – немного сбоку. Нетрудно себе представить, как лет эдак через двести под сенью гордых деревьев наши потомки будут рассказывать о том, что когда-то Россия была порабощена инородцами, и уже казалось, что русский народ вот-вот исчезнет с лица Земли. Но нашлись мужественные люди, которые спасли страну и ее народ. И одним из первых просветителей русского народа был Владимир Алексеевич Солоухин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное