Читаем Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине полностью

…И понял я, что верен он,

Великий жизненный закон:

Кто доброй влагою налит,

Тот жив, пока народ поит.

И если светел твой родник,

Пусть он не так уж и велик,

Ты у истоков родника

Не вешай от людей замка,

Душевной влаги не таи,

Но глубже черпай и пои!

В. Солоухин шел по родной земле, шел по своей тропе, выражая обуревающие его мысли и чувства в слове, в глубинном знании русского языка.

«Держитесь, копите силы,

Нам уходить нельзя.

Россия еще не погибла,

Пока мы живы, друзья».

Великий русский поэт, писатель, оценка его творчества была при жизни неравнозначна масштабу его таланта. Он был полностью не востребован обществом, не понятый теми, кого история и судьба России мало волнует, кто не держал в руках «Последнюю ступень», «Прекрасную Адыгене», «Черные доски», «Письма из Русского музея» – книгу-откровение.

Владимир Алексеевич первый стал говорить о восстановлении в Москве Храма Христа Спасителя, первым собрал комитет и фонд по его восстановлению и первый миллион рублей. В Храме Христа Спасителя висят беломраморные доски, на которых золотом написаны имена людей, способствующих восстановлению его, а вот имени великого русского писателя и поэта Владимира Алексеевича Солоухина нет…

Примером духовного возрождения нашей жизни является и восстановление исторической русской традиции, преданной забвению с 1917 года в советский период (кстати, советский – это значит отличный от всего нормального!). Эта традиция – «Торжества русского оружия на Бородино в 1812 году» проводится ежегодно, в первое воскресенье сентября, начиная с 1961 года.

Инициаторами этого были выдающийся кинорежиссер и актер – Сергей Федорович Бондарчук и Ваш покорный слуга – Алексей Григорьевич Гладков. Кроме продолжительной работы с архивными материалами 1812 года, приходилось своими руками ликвидировать стволы многолетних берез на порушенных куполах Спасо-Бородинского женского монастыря, основанного вдовой генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова, геройски погибшего в Бородинском сражении. Старший брат – Николай, генерал-лейтенант, а остальные четверо – генерал-майоры. В 1812 году погибают трое, в том числе и Николай, который смертельно раненный на Бородино, завещал похоронить его в Толгском мужском монастыре, что на Волге под г. Ярославлем. Это здесь растут с 1314 года кедры, на ветвях которых была явлена икона Толгской Богородицы в 1314 году. Здесь покоятся мощи Игнатия Брянчанинова. Здесь в свое время пребывали в знак особого уважения все Государи, начиная с Ивана Грозного, которому монахи обители вылечили его больные ноги и который сделал огромные пожертвования монастырю. Великая Екатерина Вторая будучи в Ярославле по делам, затем принимает участие в Крестном ходе: с иконой пешком 9 верст до обители.

Государь Николай Второй после своего дня рождения – 19 мая 1913 года – года 300-летия Дома Романовых, с 21 по 23 мая 1913 года вместе с домочадцами пребывает в монастыре, по которому его сопровождает игумен, а с 1917 года он – Патриарх Московский и всея Руси – Тихон. После монархии обитель переживала советский период – период тюремной зоны. Период разрушения зданий и захоронений, в том числе и героя Бородинского боя – генерал-лейтенанта Николая Алексеевича Тучкова и мощей Игнатия Брянчанинова – потомка героя Куликовской битвы – Бренка.

Советский период – около 70 лет надругательства над святынями: в алтарях храмов заливали бетон, толщиной около 2-х метров, в который вмонтировали чугунные унитазы для узников; уничтожали стволы многовековых кедров, которые якобы мешали охранникам наблюдать.

При проведении восстановительных работ в 1989 и в 1990 годах, я приобрел за свой счет в Главном ботаническом саду Академии наук СССР в Москве 200 саженцев кедров, в возрасте 6 лет, высотой полметра и стоимостью 4 рубля за саженец. Приобрести эти саженцы кедров удалось лишь через год, потому что они предназначались для Посольства США в Москве. Мне помогла в этом вопросе Крестникова Антонина Дмитриевна.

Следует заметить, что все высаженные в Обители саженцы принялись. За ними ухаживают насельницы (ныне это женский монастырь), возглавляемые игуменьей Варварой.

1812 году на Бородинском поле Маргарита Михайловна Тучкова – вдова Тучкова Александра Алексеевича, днем и ночью с монахом Колоцкого монастыря с факелом искали и нашли тело погибшего генерала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное