Читаем Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине полностью

16 июня 1978 г., Рязань.

Дорогой Владимир Алексеевич!

Сегодня я получила из «Советского писателя» издательский договор на свою книгу стихов! Это такое событие для меня (и для всей нашей семьи)! Вы тоже когда-то заключали свой первый договор на свою первую книгу – и легко можете понять мою радость и даже гордость… и вообще мое теперешнее состояние, во всех нюансах.

И если бы Вы еще могли представить, как я благодарна Вам… Оглядываясь назад, я вижу, что самые важные события, коренные перемены в моей жизни – например, поступление в институт, публикация моих стихов в толстом журнале, издание моей книги и т. д. – связаны с Вами, свершались при Вашем участии, по Вашему мановению. Может, и без Вас я со временем поступила бы в институт; может, и без Вас я со временем напечаталась бы в «Москве», выпустила бы книгу… Но может, и нет. А главное – без Вас, без влияния Вашего творчества (на меня) никогда бы, наверно, я не осознала бы себя русской, а Россию – Россией, не осознала бы, что я (не обращайте внимания на банальность фразы) люблю Родину. Я всегда просто любила русскую природу, книги про царей и князей, историю, любила Есенина, свою маму, Рязань, Москву. И почему-то любила слышать, что у меня славянское – русское – лицо. Но я всегда считала, что у меня полностью отсутствуют т. н. «гражданские чувства», и, по существу, была слепа – не видела многих проблем (не видела спрятанных на картинке – охотников и кого там еще? белочек? зайчиков?).

Владимир Алексеевич, я готова сделать для Вас, ради Вас все на свете. Только не знаю – что. И возможно ли сделать для Вас больше того, что сделали для меня Вы?

Кланяюсь Вам низко.

Нина Краснова

P.S. Владимир Алексеевич, в «Камешках» Вы пишете, что «безграничное доверие может стать угнетающим, превратиться в обузу. Его ведь нужно оправдывать. Его неудобно потерять».

Пусть не будет обузой для Вас мое безграничное доверие к Вам, мое безграничное восхищение Вами, моя безграничная благодарность Вам. Не тяготитесь ими, не старайтесь оправдывать их, они не могут потеряться ни при каких условиях и обстоятельствах.

P.P.S. Мой привет Олечке и Розе Лаврентьевне.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное