Восхождение тени

– Да-да, боюсь, можете, – Сланец притянул мальчика ближе. – Присмотрите за этим пострелёнком для меня – а я пока постараюсь достать для Вансена противопылевые маски. Он с бойцами Яшмы даже сейчас пытается не пропустить кваров в Праздничные залы, если вы не слышали. Но не спускайте с моего молодца глаз! Он мастер на всякие безобразия и проделки, если верить брату Никелю. И особенно держите его подальше от библиотеки.

Чавен, похоже, только теперь заметил мальчика. Его круглое лицо расплылось в улыбке, но Сланцу почудилось в нём что-то ещё, что-то более… расчётливое?

– А, юный господин Кремень, ты, как я слышал, много чего делал интересного с тех пор, как мы виделись в последний раз. Нанёс визит скиммерам, например. А теперь и в библиотеку. Может, ты немного расскажешь мне обо всём, пока мы составляем друг другу компанию?

Кремень зашёл в комнату – неохотно, как кот, которого сманили с высоты.

– Помните, – повторил Сланец выходя, – не выпускайте его из виду!

Лекарь успокоительно помахал ему рукой.

Поиски Сланца в маленькой кузне, где храмовый кузнец чинил инструменты и другие предметы обихода, увенчались находкой двух пожарных капюшонов, один из которых в данный момент, сдвинутый назад, покрывал лысый потный затылок самого кузнеца. Монах с огромными ручищами наотрез отказался отдавать хотя бы даже один из них, но Сланец заявил, что действует по поручению Вансена, уполномоченного Гильдией, и отобрав запасной капюшон, быстро смылся, пока монах не рассвирепел окончательно.

В сводчатом подвале храма он нашёл противопылевые маски из плотной ткани, оставшиеся со времени перестройки помещений. Всего дюжину, конечно, но Сланец решил, что хотя бы у бойцов первой линии будет защита от сумеречной отравы. Уже собравшись уходить, он заметил кое-что ещё – каменный сундук с тяжёлой деревянной крышкой, и открыв его, уставился на аккуратно уложенные клиновидные металлические предметы.

«Хм, почему бы и нет?» – подумал про себя Сланец, осторожно вытаскивая один и засовывая за пояс. Ноша оказалась тяжёлой, к тому же впивалась в живот, но фандерлинг только подтянул ремень и решил, что сойдёт. Он надвинул крышку обратно на короб и ещё отрезал кусок верёвки от висящей на стенном крюке бухты, прежде чем закрыть за собой дверь в кладовую. Плеснув в ведро воды для смачивания масок, Сланец поспешил обратно через храм и передний зал, с удовлетворением отмечая, что монахи, вроде бы, наконец осознали опасность: около полудюжины их затаскивали внутрь самые ценные статуи, а древние железные осадные ворота были, как положено, закрыты. Сланец сомневался, чтобы храм хоть однажды бывал осаждён – по крайней мере на его памяти такого точно не случалось – но сейчас фандерлингская нелюбовь к окнам и прочим архитектурным излишествам наземцев могла сослужить им хорошую службу. Как и в большинстве крупных фандерлингских построек, воздух и вода поступали в храм по трубам из других частей известнякового лабиринта под Южным Пределом, и даже в самые голодные времена его кладовые были набиты провизией. Врагам будет трудновато выкурить хозяев оттуда.

У дальнего конца Водяной Занавеси Голубой Кварц встретил двух стражей из отряда Молота Яшмы: один, с полудюжиной кровоточащих ран, волок потерявшего сознание товарища.

– Уходи обратно, – выдохнул страж, тот, что ещё был на ногах, стряхивая кровь, заливающую глаза. – Наш командир и большой человек, наземец, окружены. Фаэри наколдовали вокруг них слепящую тучу. С минуты на минуту они прорвутся к храму – они всех нас поубивают!

Больше ничего от него не добившись, Сланец оставил расспросы и, бросив стража тащить раненого товарища к храму, двинулся дальше. И всё же, страшась того, что ждёт его впереди, несколько долгих минут фандерлинг на ходу раздумывал, не последовать ли за стражами, однако плеск воды в ведре, которое он так далеко и с таким трудом пронёс, помог ему решиться. Капитан Вансен попал в беду. И только он, Сланец, может ему помочь – по крайней мере, пока не подоспеет Киноварь с подкреплением.

Приблизившись ещё на несколько сотен шагов, он услышал далёкие вопли боли и ярости, отчего сердце его забилось быстрее молотка в руках ремесленника. «Прости меня, Опал! – мысленно воскликнул Сланец. Как же в этот момент ему недоставало жены: без неё в сердце будто зияла дыра, душу будто пронизывал ледяной ветер. – Прости меня, дорогая моя старушка, я снова поступаю точно так же».