Воскресенье

Встреча боевых друзей.

Ведет передачу политический обозреватель Анатолий Овсянников.

Здравствуйте, товарищи…»

–Я думала, ты не придешь, – Женя обернулась и застыла в ужасе, – что случилось? – Кинулась она к Олегу, лицо которого украшала огромная ссадина. – Я сейчас, я обработаю, надо обработать.

На столе уже ждала своего часа кастрюля с супом, баранки аккуратно улеглись в фарфоровую посуду, а чайный сервис расположился равномерно по всему периметру крохотного стола.

– Ой…

– Больно? – Коснулась ссадины ватой Женя. – Потерпи, мой хороший. Олег, что случилось? На тебя напали? Ты успел их запомнить?

– Да никто не нападал, – досадливо поморщился Олег, – торопился, упал с лестницы. Все.

– Ну, вот чего ты мне врешь, я же милиционер.

– Ай!

– Все, процедуры закончены, – убрала вату Круглова, – встать можешь?

– Да все я могу, – попытался встать Олег, но тут же шлепнулся на место, – а, нет, ошибочка вышла.

– Так, давай помогу, – Женя взяла его под руки и проводила до кровати, – сиди, я сейчас наложу, поешь, и все пройдет, – улыбнулась она.

– Они дело забрали, – Сообщил Сухов.

– Как.… Забрали? – Присела от неожиданности на стул Женя. – Как… Кто – они?

– Я не знаю, – хрипло проговорил парень, – думаю, их там не мало. На меня напал один, высокий такой. Или она. Лица не разглядел, в капюшон был одет, – Сухов снял куртку и взялся за ложку. – Кормите, товарищ участковый, пока я есть хочу. Ситуация такая. Тебя сюда присылают из Москвы, ты человек новый, местных секретов не знаешь. Суешься в чужое дело и, так как вполне эрудирована, достигаешь успехов. Они боятся и начинают тебе мешать. В наше время секреты раскрывать – это очень опасно для жизни.

– Нет, не понимаю, – покачала головой девушка, – ну, кому может помешать правда Елены Павловны? Даже если она не простой учитель, то со времен Страшной войны прошло много лет.

– Я тебе вот что скажу, – вытер рот рукавом Олег, – всякая правда представляет опасность, тем более на приграничной территории. А история учителя явно тянется оттуда, – махнул он рукой в сторону границы. – Время нынче безоблачное. Скандалы с Финляндией никому не нужны. И в Москву я тебе ехать не советую, Жень. Ты просто не доедешь. Тебя выбросят из поезда.

– Что за…– рассмеялась Женя, – я не.… Да это все чушь, я советский милиционер, кому нужно меня убивать? Я ничего не знаю, это все чушь собачья!

– Угу. Тебя, кстати, не смущает, что Давыдов до сих пор сюда не пришел? Он–то отлично понимает, что у него дело скоммуниздил.

– Сухов! – Рявкнула Женя. – Я не думала об этом. И зачем ты границу хотел перейти? Чего тебя не устраивает в твоей стране?

– Я хочу свободы, одеваться нормально, не ходить в черном и белом, как сомалийская лошадь. Как одна из причин.

– Это зебра, если вы не знали.

– Ох, спасибо, просветили.

– Значит, за одежду хотел Родину оставить, да, Сухов?

– Да вы и не поймете, Евгения Марковна. Вот когда ваши и наши коллеги придут вас арестовывать, тогда да. Я молодой – для меня счастье в вещах. Жизнь измеряется моментами радости и любви. Вот мне с тобой хорошо. Я не строю иллюзий, мы разъедемся по домам, и все пропадет, как с яблок дым. Я вернусь в Ленинград, а ты в Москву, покорять новые вершины.

–Я…

– Ладно, ничего не говори, – взял ее за руку Олег, – пока ты здесь, я рядом и приглядываю.

– Олег, – рассмеялась Женя, вырвав руку, – мы решим эту проблему. Давай лучше думать о том, что у нас происходит сегодня. И так, загадочная фигура в серой плащ-накидке, которая похожа на убийцу партизан времен Страшной войны.

– Не понял, – нахмурившись, удивился молодой человек, – это откуда у тебя такие сведения?

– Майор Золотов со мной разговаривал, – ответила Круглова, отбивая дробь по столу, – сказал, что во время Страшной войны был человек, непонятно – мужчина или женщина, который убивал партизан, особенно рижских. Нож как–то по кривой пошел, это я успела заметить. Слабая или больная женщина. А также полковник Давыдов, который, как Сеньор Помидор, оказался в самом интересном месте и не идет меня арестовывать, хотя прекрасно знает, что это я украла личное дело из его личного кабинета. Мда, странно это все, – почесала затылок Женя, – и Елена Ракицкая, которая оказалась в лагере на Магадане, хотя партизанила во время Страшной войны. Кстати, откуда ты знаешь, что она была в лагерях ГУЛАГа?

– Да неизвестно, полковник Давыдов как–то проговорился, – пожал плечами Олег, – а что, если…

В дверь постучали. Три раза – один длинный и два коротких.

– Ты кого–то ждешь? – Взглянул на девушку Олег.

– Нет, кого я могу ждать? – Женя накинула пиджак и подошла к двери. – Кто здесь?

– Это я, Витька Скляр!

– Ох, Витька, промок, наверное, – открыла дверь девушка и впустила мальчика в дом. На улице уже гремел проливной дождь. – Иди, грейся.

– Я на минутку! – Испуганно крикнул Витька. – Евгения Марковна, они вас арестовать хотят, мол, это вы Карася завалили, ой, в смысле, убили! Я сам слышал, что они обыск хотят делать!