Воскресенье

– Отошли от машины. Бегом! – Зарычал Золотов. – Можешь ехать, щенок. Найду, уши пообдираю! Понял меня?! Молись, если умеешь, паразит!

Развернувшись к дому и милиционерам лицом, молодой человек затолкал Женю в желтый служебный автомобиль и, что есть силы, вдавил педаль газа.

***

– Отставить, я сам! – Оттолкнул двух кинувшихся к машине милиционеров Золотов и сам сел за руль желтого «Москвича». – Чего она у тебя не заводится?!

– Заводилась, товарищ майор!

– Да вот не заводится.

– Очень хороший спектакль, товарищ майор, – похлопал подошедший к машине Курганов. – Я обязательно внесу ваши действия в протокол.

–Завелась, товарищ майор! – Высунувшись из окна, крикнул лейтенант.

– Так быстро за ними, чего ждешь?! – Крикнул Курганов, хлопнув по крыше «Москвича». – Догоняйте, товарищ майор. Но наш с вами разговор на этом не закончен. Буду исключительно рад с вами побеседовать.

«Москвич», резко развернувшись, рванул в погоню за «Копейкой», погрузив загородную дорогу в непроходимое облако пыли.

***

– Олег, ты с ума сошел, останови машину!!!– Кричала Женя, оборачиваясь назад и тормоша молодого человека за руку. – Олег, ты псих, ты сумасшедший, меня посадят, останови машину или я прыгну!!!

– Не тебя, а меня, – спокойно ответил Сухов, выруливая к мосту, – прыгай, но будет больно! Не советую.

– Господи, меня посадят, – закрыла лицо руками Женя и стукнула головой о бортовую панель. – Меня посадят, я же бандит, хулиган, Господи, какая же я дура…

– Да? В Бога поверили, советский милиционер? – Олег заметил в зеркало заднего вида милицейский «Москвич». – Догоняют, пристегните ремни! Окружают, демоны!

«Копейка» резко завернула за угол, так, что Женя едва успела схватить парня за руку. Мелькали дворы, дома–хрущевки, пролеты, арки – одна за другой, но «Москвич» упорно не хотел отставать.

– А перед вами чудесная советская архитектура – двор эпохи раннего диссонанса, ой, ренессанса, полный сплин и суицидальный настрой, вызванный однообразием жизни, – бодро объявил Олег, заворачивая в очередной двор.

– Господи, меня посадят, – схватилась за голову Женя, – Олег, останови машину, я сказала, ты не можешь за меня решать! Я советский милиционер, я не буду бегать по лесам, как мышь серая! Прощай, Олег Сухов! – Девушка открыла дверь , – в лицо ударил сильный ветер, а внизу замелькал неровный асфальт.

– Она вернулась! – Расхохотался Олег, когда Женя закрыла дверь. – Держись!

Автомобиль выехал на центральную площадь и понесся по ночному парку, распугивая голубей. «Копейка» снесла ларек с мороженым и поехала прямо по газону – отсюда, через аллею, был прямой выезд к мосту.

– Автомобиль «ВАЗ-2101», прижмись к обочине! Повторяю, прижмись к обочине, «ВАЗ -2101», гос.номер А2404БЕ! – Крикнул в громкоговоритель Золотов. – Чего ты плетешься, Сухов! Выезжай к мосту!

– Да она мне мешает! – Воскликнул в ответ Олег, по пояс высунувшись из машины.

– Так убей ее!

– Я вам не мешаю, товарищи?! – Погрозила кулаком Женя, выглядывая из окна. – Олег, смотри на дорогу!

«Копейка» едва не налетела на столб с афишей кинотеатра – Сухов вывернул руль так, что автомобиль едва не встал на бок.

– А, зато, какая романтика: ночь, я, ты, три тополя, «Москвичи»! – Веселился Олег, выезжая к мосту.

– Господи, какой дурак…– продолжала причитать Женя, – Олег!!! Мы разобьемся!

Свет фар высветил впереди ремонтные работы. Зажмурившись, Олег вдавил педаль газа до упора, и каким–то чудом преодолел переправу. «Копейка» приземлилась ровно на все четыре колеса, «Москвич» остался на том берегу.

Надавив на педаль тормоза, Олег выскочил из машины, схватил Женю за руку и кинулся к чаще.

***

У самой границы, где тополя смыкались в одну линию, Женя остановилась и посмотрела на парня.

– Пойми, так надо.

– Олег…

– Ну, как я мог тебя отдать им? Они тебя посадят, и ты это понимаешь, – Сухов протянул руку, – пройдемте, товарищ участковый.

–Нет, это какой–то бред, – покачала головой Женя, обернувшись в сторону моста, – я… я не могу, я же…

– Кто? Советский милиционер?

– Я… – сглотнула Женя, – так много поняла за эти дни, столько всего видела, – она смотрела парню в глаза. – Я понял, что хочу. Искать. Правду. Бороться, черт возьми, и никогда не сдаваться, – девушка взяла Сухова за руку. – Веди, мой кавалергард. Связалась же.

В городе погасли фонари. Появилась предрассветная сырость. Двое скрылись в чаще, переступив черту.

Преодолев последние сомнения, и вступив на поиски истины. На поиски самих себя.

***

«Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой,

Идем мы в смертный бой за честь родной страны,

Пылают города, охваченные дымом,

Гремит в седых лесах суровый Бог войны!»

Она бросила взгляд на громкоговоритель и улыбнулась. В городе распогодилось: вновь светило солнце, однако дул прохладный ветер. В парк Зенитчиц потянулись люди: на скамейках читали свежие газеты, а дети разъезжали по дорожке на велосипедах.