Воскрешающая

Паренёк открыл дверцу катера и потянул из−под сидения упирающегося фыркающего зверя.

Таких зверей я в изобилии встречала на Дарьяндесе, но желания знакомиться с ними поближе у меня никогда не возникало.

− Ты его не выбросишь за борт?

Нацтер старался скрыть беспокойство за судьбу горбатого, дельфинообразного существа с синевато−серой чешуйчатой кожей.

− Если только ты будешь держать эту удачу под постоянным контролем и убирать за ним те метки, что он оставляет. И не проси меня от него избавиться, когда он тебе надоест.

− Никогда! – Нацтер просиял.

− Что никогда?

− Я с ним не расстанусь никогда! Я буду за ним ухаживать.

− Надеюсь, что так.

Я ещё немного посмотрела, как он бережно прижимает букаруса к себе, чувствуя, как в нос ударяет запах земли и пряностей.

− Ты его помой, хорошо?

Нацтер кивнул, и мы втроём вышли из отсека.

Первое время я проявляла к существу полное безразличие. Но, глядя на его ужимки, неуклюжие выкрутасы, постепенно сердце моё оттаивало.

Где−то примерно через неделю я первый раз разрешила Буке взобраться себе на колени. Нацтер откровенно радовался моим успехам в преодолении безразличия к новому члену экипажа. Бука издавал мягкие булькающие звуки и скрёб плоскими коготками по материи брюк.

Путешествие наше продолжалось достаточно спокойно. Несколько раз проходящие мимо суда, выходили на связь, но «Мой Принц» молчал. Под маскировочными щитами было спрятано название корабля, и потому вскоре он был окрещён ими «Белым Призраком».

«Внимание! «Белый Призрак» приближается к Альфа – Центавра. Признаков агрессии не наблюдается».

Если так пойдёт и дальше нашим молчаливым появлением непременно заинтересуется космопол. Цена за голову «Леди−Призрак», вместе с телом и желательно без признаков разложения, с полутора миллионов таллеров выросла до двух с четвертью, и последние двадцать четыре часа оставалась без изменений.

Радует, когда тебя так высоко ценят…

Необходимо было продержаться ещё пару дней, тогда Аийк встретит нас ярким светом искусственного солнца.

За это время мы втроём так сдружились, что мне страшно становилось от мысли, чтобы я делала без них. Без них одиночество было бы моим постоянным спутником, которого не замечаешь, если не знал иной жизни.

Сутки бежали для нас так быстро, что мы не замечали их. Всё время мы были чем−то заняты, обычная житейская суета, прерываемая взрывами смеха от проделок «талисмана удачи». Я уже не сердилась, если случайно наступала на «мины» − кучки, которые Бука оставлял, где попало, не обращая внимания на наши попытки научить его правилам хорошего поведения.

Нацтер раз в сутки, вооружившись мочалкой и куском ароматного мыла, принимался отмывать это вонючее создание. По звукам, доносящимся из ванной комнаты, трудно было понять, кто кого моет. Во всяком случае, оба выходили оттуда мокрые с ног до головы, недовольно фыркая, разбрасывая в стороны мыльную пену. Я не могла пропустить такое весёлое событие и смеялась до колик, глядя на мокрую парочку.

− На этот раз я смог отмыть его задние ноги, − с гордостью сообщил Нацтер. – Я бы и передние отмыл и горб, и хвост, но… − он хмуро покосился на зверя, − он проглотил мыло.

Я опять залилась смехом.

Бука до конца своего биологического дня ходил из отсека в отсек и икал, пуская пузыри. Запах мыла надолго изгнал из помещений его естественный запах.

− А ему плохо не будет? – беспокойно то и дело спрашивал Нацтер.

− Не думаю, − ответила я, поглаживая спящее существо. – Ты сам говорил они живучие.

Искусственное солнце Аийка мы заметили ещё издали. Сердце моё запрыгало от радости, предчувствуя богатырские объятия дядюшки Лукрецио или Луки, как я ласково его называю. Но на этот раз встрече не суждено было состояться. Когда мы подлетели к орбите Аийка, то… такой планеты просто не было! Было солнце – огромная линза, улавливающая далекие лучи солнц, накапливающая их и сеющая их вокруг себя, но Аийка не было. Всё что я смогла найти это кольцо остывающих астероидов, свидетельствующих о мощном взрыве.

Моё состояние мог понять только Нацтер. Но он не мог утешить меня, так, как и сам сильно переживал. Я была в ужасе. На этой планете жили и трудились миллионы людей, и вот теперь рай цивилизации превратился в куски безжизненных камней.

Наш корабль кружился вокруг кольца астероидов, словно детеныш над мёртвой матерью. Сердце обливалось кровью, а глаза мои оставались сухими. Я готова была винить в этой трагедии всех и вся, в первую очередь на ум пришла мысль о мести Татхенгана. Я лишь надеялась, что люди спаслись.

Даже букарус, взобравшись на колени Нацтера, был необычно тих и малоподвижен, будто он проникся атмосферой горя, внезапно возникшей в отсеке управления.

Увидев огни приближающего патруля, я пришла в себя, развернула «Моего Принца» и дала дёру. Возможно, это было безумием с моей стороны, но общаться с ними в такой момент было выше моих сил. К счастью, засечь наше присутствие в районе разыгравшейся трагедии им не удалось. Нас никто не преследовал.

− Нацтер, − тихо проговорила я, – я не знаю, что здесь произошло, но я должна это выяснить!

− Это не твоя вина…