Воскрешение Лазаря

— Да, черт побери! — разозлился тот. — Серьезнее этого ничего для меня нету. Тут все проще простого: мне, а значит и вам, отец мой жизнь дал. А Лазорька у отца жизнь забрал. Мы в долгу перед отцом, а Лазорька и его потомство в долгу перед нами. Справедливость должна совершиться. Кауров этот с какими словами отсюда уезжал? Дескать, дедушка его почти что Герой Советского Союза, этих «пидарасов Рогачевых» поимел, и очень правильно поступил, он им теперь гордиться будет, детям об нем рассказывать. Вы поняли? Они там гордиться будут убийством наших отцов и дедов. И мы им это спокойно позволим? Простим? Да как мы друг дружке в глаза после этого сможем глядеть? Внукам своим что расскажем? Мне тут сон привиделся, в ту самую ночь, когда Лазорькин внук в станицу пожаловал. Будто опять стою я над мертвым телом отца. Только уже не один, а вместе с вами со всеми, включая внучат. А напротив Лазорька наганом играет. То на меня его наведет, то на кого-то из вас. Впятером, стало быть, стоим — шелохнуться боимся. Меня страх сковал и одновременно стыд. Страх — за внучат. Боюсь их теперь потерять, как отца потерял. Ну а стыд — из-за страха. Лазорька скалится мне в лицо и говорит: «Вот теперь точно конец твоему отродью змеиному. Одной пулей всех вас порешил». Я проснулся и, помню, подумал еще: разве можно, чтобы всех одной пулей? А теперь понимаю, что можно. Разговор наш сегодняшний это мне объяснил. Если все мужчины в роду перед врагом спасовали, кровную обиду простили, считай, нету больше этого рода. Одна пуля, всего одна смерть — но целому роду конец. Неужели был тот сон вещим?

Старик закончил и теперь гневно поглядывал на сыновей.

— Как ты хочешь, чтобы мы их судили? — спросил Александр.

14 августа очередная годовщина гибели отца и брата его Николая. Хочу, чтобы в этот день справедливость свершилась. А до того привезти их будет нужно сюда, в охотничий домик наш. Уж больно мне хочется в глаза им глянуть и словом перемолвиться.

Одно только плохо, — заметил Серега. — Зря ты, Саня, в поезде выдал себя внуку этому.

Да, мне и батя уже выговаривал, — согласился Александр. — Он по-тихому все просил разузнать. А я не сдержался. Очень уж разозлился, когда этот козел начал нашу семью поливать самыми последними словами.

Не дай бог, разболтает он про тебя, — продолжал Сергей пенять старшему брату. — Теперь, если с ним случится чего, на Рогачевых запросто могут подумать.

Значит, такое должно случиться, чтобы на нас не подумали, — сказал на это отец.