Воскрешение Лазаря

— Ну что, опять нам свезло, а тебе нет, — издевательски усмехнулся Рогачев. — Видать, не в дедушку ты пошел.

Бандитский внук в ответ только шмыгнул носом.

— Говори, как из погреба вылез.

— Молча.

И такого ответа Серега тоже не ожидал. Он еще раз заглянул в глаза пленника и понял, что ошибся: огонь в зрачках у того не затухал, а разгорался. Рогачев коротко ткнул Каурова под дых. Тот предсказуемо согнулся пополам, упал на колени и завалился набок. Лежал, хватая воздух, как тогда, на берегу речки…

Серега осмотрел засов. На черном металле увидел дорожку белых царапин и сразу все понял.

— А ведь мы его толком не обыскали, у него было что-то вроде ножа или тонкой отвертки.

— Точно, — подтвердил Михалыч, — он меня чем-то острым по руке полоснул.

— Ладно, лучше поздно, чем никогда. Раздевайся, чувырло, обыщем тебя, — сказав это, Серега пнул Каурова в пах. Тот скрючился еще больше, но на приказ не прореагировал. Хочешь не хочешь, а пришлось ему помогать. Сначала Рогачев сдернул с пленника ботинки фирмы «Саламандра», постучал ими о пол. Потом принялся стягивать с Каурова джинсы. Вспомнив, как еще недавно перед ним раздевалась Полина, Серега испытал злорадство. Очень захотелось прямо сейчас отомстить Каурову за ту досадную сексуальную неудачу с его женой. Враг лежал перед ним в одних носках и трусах — жалкий, в очередной раз униженный. Он был полностью в его власти, как несколько дней назад — жена врага. Во всем этом была какая-то дикая, запредельная сладость. И с потенцией у Сереги на этот раз все было в норме. Серега почувствовал сильный прилив адреналина и начал стаскивать с Каурова трусы. Ему захотелось увидеть вражье мужское достоинство и как-нибудь над ним надругаться. Вспомнил зону: необязательно же трахать человека, чтобы его опустить, достаточно просто засунуть в него какой-нибудь продолговатый предмет, например горлышко бутылки. Во время отсидки Серега был ненавистником подобных забав. Но сейчас ему остро захотелось трахнуть Каурова — раз и навсегда сломить его волю.

Мужское достоинство врага показалось ему довольно большим почти безволосым опарышем, которого Серега с удовольствием раздавил бы ногой. Он уставился на этот вражий отросток, размышляя, чего делать дальше.

Брат смотрел на всю эту сцену раздевания пленника с удивлением. А Михалыч и тут подыскал нужные слова:

— В жопе у него погляди. Чую, он ножи и отмычки там прячет.