Воскрешение Лазаря

Неприязнь к «неказакам», а особенно к мужикам со временем только усилилась. Вот как описывает Шолохов в «Тихом Доне» взгляд казаков на этот вопрос. Типичный разговор произошел между Штокманом и казаками после драки с украинцами на мельнице:

« — Я-то казак, а ты не из цыганев?

— Нет. Мы с тобой обое русские.

— Брешешь! — раздельно выговорил Афонька.

— Казаки от русских произошли. Знаешь про это?

— А я тебе говорю — казаки от казаков ведутся.

— В старину от помещиков бежали крепостные, селились на Дону, их-то и прозвали казаками

— Иди-ка ты милый человек, своим путем, — сжимая запухшие пальцы в кулак, сдержанно-злобно посоветовал Алексей-безрукий и заморгал чаще.

— Сволочь поселилась!.. Ишь поганка, в мужиков захотел переделать!».

В диалоге звучит известная казачья присказка «казаки от казаков ведутся». И разговором, о том, что казаки от русских пошли, Штокман сильно разозлил казаков. В романе Шолохова приведено очень много подобных презрительных казачьих высказываний. Казаки не считали себя русскими, у них даже в паспорте было написано: «казак». Стоит напомнить, что еще до Петра Первого казаками ведал Посольский приказ, то есть Министерство Иностранных Дел, а после Петра уже Военный приказ.

Вражда между русскими и казаками не только не уменьшалась, но все более усиливалась. Это происходило еще из-за поощряемых властями массовых переселений крестьян на Дон. Здесь этих крестьян называли иногородними. Вследствие их наплыва казаков постепенно становилось меньше на собственной территории. К моменту революции казаков на Дону и на Кубани стало уже меньше чем крестьян в процентном отношении (например, на Дону казаков было 46 процентов, а иногородних 48 процентов). При этом у казаков земли было, естественно намного больше, чем у приезжих — в среднем от 19,3 до 30 десятин на одно хозяйство, в то время как у коренных крестьян — 6,5 десятин, а у пришлых крестьян 1,3 (такие цифры приводит Деникин в «Очерках русской смуты»). Сразу после революции казаки предложили проживавшим на их земле иногородним крестьянам вступать в казачье сословие и готовы были отдать им 3 миллиона десятин земли, отбираемой у помещиков. Но крестьянам этого показалось мало, и они потребовали поделить еще и казачью землю!

Зависть крестьян к казакам стала одной из причин взаимной ненависти и тех жестоких событий, которые происходили в Гражданскую войну. Этим объясняется и то, что подавляющее большинство казаков стали белыми, а крестьян — красными. Интересные статистику успел оставить незадолго перед смертью известный историк Кубанского края Федор Щербина. По его данным в 1917 и 1918 годах в кубанских станицах и поселениях среди большевиков было 3,2 процента казаков и 96,8 иногородних.

Пропасть между русскими и казаками увеличилась еще и после революции 1905 года. По словам Петра Краснова каждая помещичья усадьба в то время охранялась казаками. Они сдерживали революцию и подавляли выступления рабочих. После этих событий к казакам прикрепили ярлык «опричников». В книге «Казаки империи» Краснов описывает встречу с казаками: «Раннее детство. Я иду с нянькой по Загородному проспекту в Петербурге. Нас обгоняет, заворачивая на Звенигородскую, колонна всадников. Кожаные черные кивера ведрами круто надеты на правую бровь. Едва держатся на подбородочном ремне. Бойкие лошади цокают подковами по булыжной мостовой. Заглушая городские шумы, треск дрожек, стук конских ног, к синему весеннему небу звонко несется песня. Мы останавливаемся и смотрим. Разговор в толпе:

— Это что! — казаки!.. Не люди!..

— Да разве казаки не люди?

— Конечно нелюди.

Пришли неизвестно откуда — эти «не люди», — прошли мимо, непонятно взволновав детскую душу, и исчезли в туманах Звенигородской, за Николаевской. Точно ушли в небытие.»

Во всей российской подпольной литературе понятие «казак» стало синонимом «слуги реакции».

В «Тихом Доне» у Шолохова казаки часто высказывают опасения, что новая власть припомнит им 1905 год.