Воскрешение Лазаря

Смерть страшила и удивляла Лазаря с детства. Его воображение не могло нарисовать ему грядущего рая или ада. Но однажды в шестилетнем возрасте он близко увидел посиневшего, изъеденного рыбами утопленника, выловленного в Медведице. С тех пор маленький Лазарь стал часто задумываться о смерти и тихонько плакал по ночам. Успокоил парнишку отец. Это случилось, когда они вдвоем на телеге возвращались с даниловской ярмарки. Отец тогда только вернулся с японской войны, живой и невредимый. Его не было дома почти два года, и маленький Лазарь отвык от него. Вся ярмарку он украдкой глядел на отца и не мог наглядеться. Все поверить не мог, что этот большой сильный дядька с красивым чубом и есть его родной батя. Это было так здорово, что Лазорька вдруг испугался когда-нибудь потерять отца.

— Тятя, а ты больше от нас на войну не уедешь? — спросил он по дороге с ярмарки.

— Не уеду, сынок, я ужо по возрасту больше служить не должон…

Но этого ответа было мало Лазорьке. И тогда он задал еще один, самый главный вопрос, шилом засевший у него внутри.

— Тятя, а мы можем с тобой не умирать никогда-никогда?

Отец оторвал взгляд от дороги, внимательно посмотрел на сына и убежденно произнес:

— Можем.

— Правда? — обрадовался Лазарь.

— А то. Смерть, она кого к себе прибирает? Того, кто устал, замаялся душой и телом жить на белом свете. Или того, кто робеет ее. Едва чует гадюка, что человек дает супротив нее слабину, сразу оказывается тут как тут. У нас в Порт-Артуре урядник был из Усть-Медведецкой станицы по имени Еремей, по фамилии Злыдников, а по прозвищу Злыдня. Высоченный, здоровый — такого не всякий конь выдержит. И на лицо перекошенный весь. Так он сухим из воды выходил в любой боевой переделке! Не брали его ни пуля, ни шашка, ни снаряд. Исключительно везуч был в бою. Спрашивали его: «Ерема, ты заговоренный, али как?». А он отвечал, не берет его смерть потому, что он супротив нее секрет один знает. Ежели чую, говорил, что смерть где-то рядом, я как зарычу на нее: «Пошла прочь!», кулаками ей погрожу, ногами притопну, да морду пострашней сделаю. И показывал нам. Вправду, до того грозный у него становился вид, что запросто не только человек, но и смерть такого обличья могла напугаться. Хочешь, спробуем сейчас Еремы прием.

— Хочу. А как рычать нужно? — спросил Лазорька.