Воскрешение секты

— Это мы скоро выясним. На кону доверие и послушание. Для того, чтобы мы могли сотрудничать, ты должна проявлять полную лояльность. Я-то думал, что мы делаем успехи, а тут такое…

— Но ты — единственный, с кем я говорила, клянусь тебе.

— Разговор окончен. Вставай, совершим небольшую прогулку.

Ловя ртом воздух, София поняла две вещи: он уводит ее в другое место, и ее не будет здесь, когда придут Симон и Беньямин. Все рухнуло.

Она поднялась на дрожащих ногах. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы не расплакаться. Единственное, что на ней было надето, — старая футболка, в которой она попала сюда, и трусики. Футболку София постирала в раковине и повесила сушиться в ванной; та еще оставалась немного влажной. Чувствуя себя убогой и жалкой, она стояла босиком на бетонном полу, пока Освальд внимательно разглядывал ее. У нее мелькнула мысль напасть на него, выхватив отвертку, лежащую под подушкой, но она знала, насколько он силен. Лучше подыграть ему, пока он не успокоится.

Обойдя ее, Освальд встал у нее за спиной, завел ее руки за спину и связал запястья — кажется, веревкой. Толкнул ее к двери. Среди полного ужаса София испытала облегчение, что хоть ненадолго покинет убогую конуру.

Лестница, ведущая наверх из подвала, была не освещена. В полной темноте София слышала лишь его тяжелое дыхание, когда он вел ее вверх по ступеням.

Яркий свет в большом вестибюле усадьбы ослепил ее. Она была почти уверена, что Освальд отведет ее на чердак, но вместо этого он повел ее к главному входу.

— Только без глупостей, — сказал он. — Охраняет Бенни, и он в курсе, что ты здесь. Остальные дрыхнут после хорошей выволочки, так что никто не увидит и не услышит тебя.

Ледяной воздух ударил ей в лицо, когда Освальд открыл дверь. Погода изменилась, над ними шумел свежий ветер. Небо приобрело цвет индиго, до рассвета оставалось совсем немного. София заколебалась, но Освальд схватил ее за локоть и потянул вниз по лестнице.

— К калитке в стене! — скомандовал он. — Быстро!

Словно в трансе, София пошла по двору. Единственное, что казалось настоящим, — жесткий гравий у нее под ногами. Даже холод ее не волновал; ею владел страх по поводу того, куда ее ведут. Казалось, она плыла, словно привидение. Пальцы Освальда сомкнулись вокруг ее руки, как когти.

— Куда мы идем? — спросила София.

— Идем проверять твою лояльность, — ответил он, издав сухой смешок.

И тут она догадалась, куда он ее ведет.

Когда они вышли на вересковую пустошь, ветер задул сильнее. Ногам было больно ступать. Тело сотрясалось от холода, слезы жгли глаза. Светила почти полная луна, не хватало только тоненького ломтика; в лунном свете пустошь приобрела глубокий лиловый оттенок. Перед ними открылось море, черное и грохочущее. Белая пена скакала на волнах, подходивших к берегу плотными рядами. У горизонта виднелась тонкая полоска света, в остальном небо оставалось темным. Над водой возвышалась Дьяволова скала — громадная, голая и немилосердная. Освальд повел Софию туда. Потянул ее за локоть, заставляя идти быстрее.

«Я почти мертва, — подумала София. — Нужно что-то предпринять, как-то отреагировать…»

Она бросилась на землю, увлекая Освальда за собой. Попыталась встать и побежать, но это было непросто со связанными руками, а он быстро вскочил и, снова рывком поставив ее на ноги, крикнул:

— Прекрати упираться, иначе все это для тебя плохо кончится!

— Пожалуйста, не делай этого! — в отчаянии прокричала София.

— Я не добренький дядюшка, ты еще этого не поняла?

Тогда она принялась звать на помощь. Выла так, что, казалось, легкие вот-вот взорвутся, но завывающий ветер уносил все звуки.

Они уже подошли к Дьяволовой скале. Освальд подвел Софию к самому краю утеса и встал позади нее, крепко держа за плечи.

Внизу море билось о скалы. Даже сюда долетали брызги — водоворот у основания скалы разбрасывал их во все стороны. София не могла оторвать взгляд от воды. Навстречу им поднималась бушующая масса морской травы. Вода проникала во все трещины скалы. Соленые брызги, коснувшиеся кожи Софии, создавали ощущение, что вода пробует ее на вкус, готовясь проглотить, как лакомый кусочек.

Неодолимая сила моря тянула ее вниз. Ей стало так холодно, что застучали зубы; все тело тряслось. Она почувствовала, как отчаянно бьется сердце под тонкой футболкой. От шторма край скалы стал скользким. София чуть не потеряла равновесие, но Освальд удержал ее. Поначалу она думала, что он столкнет ее вниз, в воду, но Франц крепко держал ее.

— Море прожорливо, София, — прошипел он ей на ухо. — А течение сегодня особенно сильное… Сейчас ты скажешь слова. Те, которые говорят перед тем, как прыгнуть.

София издала резкий крик и затряслась еще сильнее.

— Никогда в жизни!

— Если ты это сделаешь, то я, может быть, развяжу тебе руки, прежде чем ты прыгнешь. Говори! Либо это, либо признавайся в том, что ты говорила с Андерсом или Эльвирой.

— Я с ними не говорила.

— Тогда — слова!

«Говорилка» по-прежнему сидела у нее в памяти. Странное заявление, которое произносили, прежде чем прыгнуть со скалы, прося море очистить их от грехов.