Воскрешенная нежность

— Уверена, Ориэль? Сказанного не вернешь.

— Виджей! — Она чувствовала, как кровь до боли пульсирует в жилах, крутит желудок, подступает тошнота, но подавила позыв. Главное — удержать его. Она не знала, что лучше: заставить его говорить или замолчать. Убедиться наверняка в его безразличии или позволить навсегда унести разгадку их отношений. Ей предстояло узнать что-то важное, способное навсегда изменить жизнь. Понимал ли Виджей, что держит в руках ее сердце?

— Ты на грани обморока. — Он кивнул на стул после невыносимо долгой паузы.

Ориэль осторожно опустилась на сиденье, словно оно было утыкано гвоздями. Тело ломило, кожа горела и ее пощипывало. Ориэль прижала ладони к дрожащим губам, сожалея, что так откровенно выказывает свое отчаяние.

— Мне одной решать, кому и какие сведения о моем удочерении можно доверить. У тебя нет права являться ко мне и сообщать что-то сверх того, что я сама знаю о себе. Тем более что-то столь… жизненно важное.

— Согласен.

Она тут же возненавидела его за рассудительный тон. Вероятно, она настолько не владела собой, что он решил, будто она на грани нервного срыва, и потому выбрал такую успокаивающую манеру разговора. Сквозь злые слезы Ориэль наблюдала, как Виджей присел на край кровати, сложив руки на коленях. Его лицо помрачнело.

— Не думай, что пытаюсь оправдываться, но вся история казалась мне слишком неправдоподобной. Отправляясь в Милан, я лишь хотел доказать сестре, что она стала жертвой мошенника.

— Киран, — вспомнила Ориэль. — Кто-то пытался использовать ее.

— Именно так. Наша компания не специализируется на воссоединении семей, но клиент обратился именно к нам. Он увидел твое фото и решил, что ты очень похожа на его сестру. Дата твоего рождения совпадала со временем ее поездки в Европу, предпринятой за несколько лет до ее смерти.

— Она умерла, — ахнула Ориэль, пошатнувшись как от холодного вихря. Она медленно перевела сбившееся дыхание, признавшись себе, что надеялась когда-нибудь… На глаза снова навернулись слезы, в горле застрял комок.

Виджей ждал, пока она немного успокоится.

— Прости, — Виджей протянул ей руку, — тебе нужно время?…

— Нет, — вздохнула она, пряча ледяные ладони между колен.

— Скажу сразу, что не имею представления, кто твой отец. Это останется тайной. Однако наш клиент видел твои фото и вспомнил некоторые замечания своей сестры. Он убежден, что ты его биологическая племянница, а я не сомневался, что он придумал трогательную историю, чтобы подобраться к моей сестре и проводить с ней больше времени. Мне хотелось быстрее разоблачить его и выкинуть из нашей жизни. — Виджей замолчал, давая ей время осознать сказанное. — В твою комнату в Милане я пришел затем, чтобы взять зубную щетку и отправить в лабораторию для определения ДНК.

— Это противозаконно, — прошипела Ориэль. — Для этого нужно получить согласие человека.

— Слишком долго и сложно, — покачал головой Виджей. — Но я не упоминал твое имя, Ориэль. Мне нужно было лишь заставить мошенника признаться в обмане и послать к черту. Вряд ли он согласился бы сдать свой анализ для сравнения. У меня и в мыслях не было, что все вернется к тебе. Ты бы никогда не узнала о том, что я перешел черту. Прости.

— ДНК совпали? — уточнила Ориэль, зная ответ, иначе он не явился бы сюда. Она вся сжалась в ожидании объяснения. Разум возмущенно твердил, что Виджей действовал за ее спиной, незаконно вторгся в ее личную жизнь, но при этом она не сводила взгляда с его губ, вслушивалась в каждое слово. — Он мой… дядя?

— Анализ подтвердил очень вероятное совпадение. Скорее всего, вы родственники. Внешне ты очень похожа на его сестру Лакшми Далал — известную звезду Болливуда того времени, когда ты появилась на свет.

— Нет, — сразу же возразила Ориэль. — Мои биологические родители приехали из Румынии или Турции. Я родилась в Люксембурге.

— За четыре месяца до твоего рождения Лакшми уехала со своим менеджером в Европу, якобы чтобы записать диск в частной студии. Она сильно изменилась после возвращения. Ее брат утверждает, что она горевала. Он полагает, что менеджер заставил ее отказаться от ребенка ради карьеры.

— Он жив? Менеджер? С ним говорили?

— Джалиль очень осторожен. Боится, что Гуреш Бакши захочет навредить тебе и опорочит память Лакшми. Он будет врать, чтобы продавать прессе грязные сплетни за деньги. Джалиль не верит этому человеку и надеется, что твои родители смогут пролить свет на эту историю. Хочешь поговорить с ним?

— Ехать в Индию?

— Можно по видеочату. Подумай об этом.

— Нечего даже думать, — вскочила Ориэль в волнении, захваченная единственной мыслью: — Я еду домой к родителям.

Как раненое животное, она хотела уползти в нору зализывать раны. Шок мешал осмыслить происходящее. Она металась по каюте, хватая вещи и запихивая в чемодан, стараясь заглушить боль, обиду, тревогу, терзавшие душу. В ее жизни что-то менялось, но она не понимала смысла перемен. Лучше все оставить как есть.

— Ориэль, — пытался остановить ее Виджей, — успокойся.