Воскрешенный любовник

— О нет, придется. Ты в проигрыше, потому что у тебя нет рычага давления. Видишь, в чем дело: если ты сдашь меня Создателю, тебе самому придется объясняться. И ты не можешь принудить меня, только Он может. Значит, ты должен дать мне что-то, и если ты напряжешь мозги… — Она закусила нижнюю губу острыми белыми зубами. Потом чуть слышно зашипела, запустив свободную руку в чашечку своего бюстье. — Думаю, ты сообразишь, что мне нужно.

Лэсситер прищурил сияющие глаза.

— Я не стану тебя трахать.

Девина рывком выдернула руку из хватки.

— Значит, у меня нет стимула оставлять Бальтазара, нечего тут обсуждать. Хорошей ночи, ангел.

Послав Лэсситеру воздушный поцелуй, она исчезла.

С улыбкой на лице.

Глава 9

На улице Маркет, примерно в пятнадцати кварталах от моста, Эрика остановила машину перед исписанным граффити домом без лифта, здание пребывало в таком состоянии, словно жильцы пережили осаду. Окна на всех четырех этажах были заколочены досками, а поверх них прикручены самодельные решетки. Входная дверь была крепкой и стальной и совершенно противоречила виду старого кирпичного здания, и Эрика даже ожидала увидеть караульного на крыше.

Выйдя из машины, она посмотрела через пустые четыре полосы дороги. Примерно десять лет назад в этой части улицы Маркет было полно местных ресторанов, парикмахерских и тату-салонов. Район не считался престижным, но жизнь здесь била ключом. Сейчас все лавочки были заброшены, квартиры либо защищали таким образом, либо пустые помещения занимали самовольные поселенцы, которых отверг город.

Закрыв дверь и заперев машину на ключ, Эрика обошла ее и запрыгнула на пешеходную дорожку. Повернувшись боком, она протиснулась мимо мусорного контейнера, прикрученного к бетону. Он был переполнен, кольцо мусора вокруг его основания напомнило ей о мусорной корзине под ее столом, с разбросанными вокруг него смятыми стикерами.

К стальной двери вели пять треснувших ступеней, и, разумеется, не было никакого домофона, чтобы она могла связаться с квартирой на третьем этаже…

Когда Эрика пробно потянула на себя тяжелую панель, то сильно удивилась, обнаружив ее незапертой.

— Есть кто-нибудь? — спросила она в тускло-освещенном интерьере.

Войдя внутрь, она сморщила нос. Здесь варили мет… причем недавно. От химозного запаха в воздухе слезились глаза, а в горле мгновенно запершило. Прокашлявшись в сгиб локтя, она расстегнула пуговицы на пальто и на пиджаке, открывая доступ к табельному оружию.

На случай если повар все еще трудился в поте лица.

Она помнила планировку здания, лестница располагалась по правой стороне, дверь в квартиру — слева, по одной на каждом этаже. Эрика подумала о том, чтобы обозначить свое появление, но она же пришла сюда не с целью ареста.

Ступеньки стонали под ее весом, и при каждом скрипе Эрика оглядывалась назад. Тени. Столько теней.

— Возьми себя в руки, — сказала она себе.

На третьем этаже она помедлила… а потом вышла с лестничной площадки к единственной двери в небольшом коридоре. Из деревянного полотна торчали доски, словно кто-то набросился на дверь с топором, а большая часть краски — красного цвета, вроде бы — слезла, древесина под ней была покрыта грязью и пылью за десятилетия отсутствия уборки и тяжкой жизни.

— Конни? — позвала она, постучав. — Это я, Эрика….

Дверь со скрипом отворилась, когда ее костяшки со стуком коснулись панели, и в отличие от остальной части здания смазанные маслом петли молчали. Ее встретил отвратный запах… но в нем не было смертельного смрада. Мусор — да, но не гниющее тело.

Но недавно убитые пахнут не гнилью.

— Конни? — Эрика позвала чуть громче. — Конни, это я, Эрика.

По привычке она прикинула, сможет ли своими действиями наследить на месте преступления, но с другой стороны, если что-то произошло с этой женщиной, высока вероятность, что это сделал Олин, и с того света этого парня уже не призвать к ответу.

— Конни, я пришла тебя просто проведать… — прошептала Эрика.

Гостиная зона была завалена коробками из-под пиццы недельной давности, пустыми бутылками «Маунтин-Дью» и грязной одеждой. Выцветший диван был перевернут, передняя правая ножка сломана, а оббитый кофейный столик расколот посередине, но две половины сведены вместе. Словно сломавший его пытался все исправить.

Более вероятно, что Олин разбил его чем-то, а Конни пыталась починить. И это лейтмотив их отношений, насколько понимала Эрика.

— Конни?

Грязная кухня шла следующей в этой длинной узкой квартире, и было очевидно, что место деградировало за те три месяца, что прошли с последнего визита Эрики. Пластиковые контейнеры под ногами скрипели и хрустели, а в воздухе пахло как из «Дампстера» при ресторане в жаркую августовскую ночь: с закрытыми окнами и накаленными обогревателями, квартира являлась инкубатором для протухшего мяса, молока, сыра и чего там еще.

За кухней шла ванная комната, и Эрика заглянула в тесное помещение, осмотрев ванну, которая была грязной, но без крови, а также душевую кабинку — в таком же состоянии.

Только когда она прошла дальше по коридору в сторону спальни, Эрика ощутила душок в воздухе.