Воскреснуть и любить

— Так я и выбрала вариант номер два. Поступила в высшую медицинскую школу и закончила ее в числе лучших, потом выдержала экзамен в университете штата и получила диплом медсестры. А затем, накопив кое-какой опыт, вернулась сюда и стучалась во все двери, пока не собрала нужную сумму, чтобы создать «Фонд Исиды». И я больше не уеду отсюда. Никогда. До тех пор пока хоть одна беременная женщина или маленький ребенок будут оставаться в этом аду. Пока меня не унесут отсюда в сосновом гробу!

— И случится это скорее рано, чем поздно…

Кэрол глубоко вздохнула и постепенно начала успокаиваться. Что-то внутри расслабилось. Она рассказала этому человеку самое страшное, и он не отшатнулся. Нужно было, чтобы он понял и не осудил, и девушка как-то догадалась, что добилась своего, хотя Энтони не улыбался, не проронил ни слезинки, даже не прикоснулся к ней.

— Много лет назад, — тихо сказала она, я поняла, что могу отказаться от чего угодно, только не от своей решимости остаться здесь и биться лбом в стену. Может быть, то, что я сделаю, ничего не изменит. Но вдруг… Если наберется достаточно людей, не устающих требовать, звонить во все колокола, бить тревогу и оставаться здесь…

Теперь преподобный окончательно понял, почему она вышла за него. Смерть ребенка заставила ее принять самое важное в жизни решение. Все остальные ее поступки диктовались именно этим шагом.

Даже брак с человеком, которого она едва знала.

— Вот и вся моя история, — сказала Кэрол и умолкла, надеясь, что в ответ услышит его рассказ о себе.

— Вы необыкновенная женщина.

Нет, он не горел желанием раскрывать ей свою душу. Но то, что она увидела в его глазах, заставило застыть на месте. В них полыхало пламя чего-то большего, чем простое понимание, сочувствие и сострадание. Он знал, через что она прошла, знал всем своим существом, потому что сам был опален тем же пламенем.

— Энтони, на вас тоже дохнуло смрадом сатаны, да?

— Уговор — не больше одного сатаны в день, — улыбнулся душеспаситель.

Это было похоже на обещание. Когда-нибудь — если до тех пор они не разойдутся — Энтони расскажет ей, что привело его сюда. Что заставило бежать.

Он удивил ее, прикоснувшись к локону, выбившемуся из-под ленты и свесившемуся на плечо.

— Необыкновенная…

Это слово напоминало поцелуй. На мгновение что-то затрепетало в воздухе. Она была готова броситься к нему на грудь, видела, что он тянется к ней. Но ничего не случилось.

Он отвернулся, и у Кэрол вырвался тяжелый вздох.

Во время еды они обсуждали последние известия и говорили о погоде.

Глава 7

Даже прожив с Кэрол две недели, Энтони не смог привыкнуть к ее соблазнительному запаху. Он будоражил не меньше, чем сама эта женщина. Аромат был слабым, но отчетливым, дерзким и каким-то первозданным. Несомненно, такое благоухание источали цветы, росшие в саду Эдема. И женщина, жившая в этом саду.

Тишину в квартире нарушал только шум проезжавших внизу машин. Когда Кэрол была дома, здесь не оставалось и намека на тишь. Но девушки не было. Полицейский Роберт, муж Огасты, приехал несколько минут назад и увез миссис Хэкворт в «Фонд Исиды».

Роберт был подарком судьбы. Приехал на следующее утро после того, как Кэрол перебралась в здание церкви, и заявил, что хочет «просто посидеть с ней». Последние две недели он продолжал неизменно приезжать каждое утро. Пока миссис одевалась, он выпивал чашку кофе, а потом провожал ее в клинику. Все это делалось как бы случайно, словно для собственного удовольствия. Случайно его глаза стреляли вправо и влево, а ладонь сжимала рукоятку пистолета, так что у каждого наблюдавшего за ним не оставалось сомнения: Боб ждет беды.

Да, беда была не за горами…

Энтони молча достал свой потрепанный чемоданчик. До начала приема прихожан оставалось еще немного времени, но в квартире было так неприветливо, словно из дома ушла не женщина, а жизнь.

Прошло две недели. Две недели брака, который, по меркам некоторых, был обманом. Но временами Энтони чувствовал себя так, словно действительно женат. У них уже сложился четкий распорядок дня. По утрам он просыпался первым, и пока принимал душ, Кэрол готовила завтрак. Неизменно это была «манна небесная». Она могла взять самые простые продукты и изготовить блюдо, достойное богов. Временами брала ракушки, начиняла их бобами, ветчиной, рублеными яйцами, сдабривала чесноком и травами… Перечень компонентов был таким же неисчерпаемым, как женское воображение.

Пока он убирал со стола, хозяйка мылась и одевалась. Она пела под душем. Голос у нее был гортанный и чувственный, а песни — неизменно о любви. Из-под двери струился пар, душистый пар, проникавший в поры его кожи. Так же, как и ее мелодии. Когда она выходила, одетая в белое, Энтони отводил глаза, но тайком высматривал мелкие детали, которые делали ее облик неповторимым. Цветастые украшения. Лента или косынка, перехватывающая волосы. Яркие румяна на щеках и помада на губах…