Воскресшая

К счастью, я успела его поймать, заткнуть ему рот ладонью и в грубой форме посоветовать держать язык за зубами.

– Не спрашивайте, каким хитрым способом, но я добыл для вас то самое лекарство, – Грейсон взял рюкзак с медикаментами, нарочито в нем порылся и достал первую попавшуюся под руку стеклянную ампулу. Пальцем закрыл надпись, что это вода для инъекций. – Динара сделает вам укол. Вам просто нужно будет полчаса полежать без движения. Хорошо? Мы договорились?

– О, Чарли, не знаю, как тебя благодарить! – Бетани расплылась в счастливой улыбке.

– Все после. Пока не благодарите. Еще рано… Эй, Дафна! Нельзя тянуть руки к козе, – Грейсон подхватил оставшуюся без присмотра девочку на руки и принес к дому.

– Мне готовиться к уколу? Или успею разогреть для вас ужин? – радостно засуетилась Бетани.

– Мы очень проголодались и, пожалуй, сначала поедим. Большое вам спасибо. Сами только ничего не ешьте и не пейте. Я скажу, когда можно будет, – Динь была полна энтузиазма.

Подруге хотелось провести необычный эксперимент и помочь доброй женщине. Мне не пришлось ее долго уговаривать.

Пока Бетани суетилась на кухне, подсоединив к плите припасенный на случай гостей последний полный газовый баллон, Динь набрала в шприц “лекарство”. Девушка сначала просунула иглу между человеческими и иферийскими зубами Грейсона, откуда стекало что-то вроде слюны, а потом уколола его внутри ушной раковины, чтобы взять кровь.

На ужин была подана жареная картошка с овощами и сырная запеканка. Мы долго не сидели за столом, несмотря на то, что всем нам хотелось поведать Бетани о многих опасных приключениях. Из тарелки Грейсона, который ни к чему не притронулся, мы с Арсом понемногу таскали еду, каждый со своей стороны. Ифери попробовал теплый чай и шепнул мне на ухо, что для него полезнее обычная чистая вода.

– Хочу предупредить вот о чем, – он обратился к хозяйке дома, первым выйдя из-за стола. – Средство экспериментальное. Я точно не знаю, как оно действует. На всякий случай у нас есть обезболивающее.

– Ох, Чарли, болезнь приучила меня терпеть боль, – Бетани поднялась со вздохом и направилась к двери. – Я ее не боюсь. Давайте приступим, пока совсем не стемнело. Еще сумерки.

Необычную операцию проводили при свете керосиновой лампы. Бетани сказала, что эту лампу купил ее дедушка, когда-то давно, в его молодые годы. Она много лет пролежала на чердаке и после отключения электричества неожиданно пригодилась вместе с запасом керосина в сарае.

Я стояла, склонившись над лежащей на кровати Бетани. Крепко сцепила пальцы сложенных на животе рук, чтобы не теребить их от переживаний. Моя роль сводилась к одному – быть молчаливым зрителем, не мешать Грейсу и Динь. Наш инопланетный союзник показывал, в какие места на боку женщины делать укол. Говоря словами подруги, они посоветовались и решили сделать три инъекции с небольшой дозировкой активного вещества.

Время для меня тянулось бесконечной жвачкой. После введения фермента Грейсон своим сверхчутьем отслеживал, что происходит в организме женщины. Несколько раз он спрашивал, как та себя чувствует. Сначала Бетани говорила, что немного жжется глубоко под кожей, но не щиплет. Потом отвечала, что в боку разливается странное тепло, как от горчичника. И наконец она, привстав, сказала, что боль прошла. Ощупала бок и не почувствовала бугорка опухоли.

– Здоровые клетки не повреждены. Дальнейшее развитие болезни маловероятно, – Динь перевела нам то, что ей шепнул Грейсон.

Ифери устало размял шею, откинувшись на спинку стула.

Бетани готова была пуститься в пляс. Я не могла припомнить, чтобы когда-то видела ее такой счастливой. Грейсон и Динь с трудом убедили ее в том, что нужно до утра сохранять покой и не делать резких движений. Уговорив женщину вернуться в постель, Динь принесла ей ужин и подогретый чай.

Встав со стула, Грейсон подошел ко мне и пригласил выйти из спальни.

– Твои сородичи могут напасть на Бетани как на здорового взрослого человека? – я задала ему животрепещущий вопрос. – Мы не можем остаться в ее доме и охранять их с девочкой.

– Она не должна ощущаться как пригодный в пищу человек с хорошими вкусовыми качествами, – ответил Грейсон. – Низшим точно не уловить разницу. И я думаю, что Бетани внесена в базу данных тяжело больных людей. Вряд ли ифери снова откроют на нее охоту.

Он привел меня в пустующую комнату с темно-синими обоями. Там не было дивана, кровати или хотя бы раскладушки. Одинокий стул виднелся у окна в вечернем полумраке.

– Мне нужно сбегать в лес, чтобы найти подходящую еду, – тихо предупредил Грейсон. – Заодно проверю, не бродят ли низшие шакалы на подступах к нашему временному убежищу. Бетани спросит, где я – скажи, что крепко сплю. Устал, намучился. Соври что-нибудь похожее на правду.

– С тобой мне приходится учиться врать. Ненавижу ложь, но… Ты не оставляешь мне выбора.