Воскресший для мщения

— Что делать? Сам понимаешь, делать то, что нужно. Потому что кроме нас, твоих братанов, никто за тебя не заступится. Сегодня Игоряха за тебя стеной встал, даже хотел мне, родному старшему брату врезать, а теперь я за тебя заступился перед российским законодательством. А уж что там твой корифан Кондратьев ещё задумал, этого я, понятно, не ведаю… Но без дела он сидеть не станет, мужик он, я вижу, крутой… Такую заваруху затеял, мало не покажется… А с своей красивой тачкой можешь проститься, мазаная она сам понимаешь… Через некоторое время перегонят её в теплые края и загонят там, сам понимаешь, не задорого… Глядишь, и тебе кое-что перепадет, твоя, как-никак…, — усмехнулся он.

— Надо его мочить, — сквозь зубы прошипел Михаил, сжимая кулаки. Несмотря на серьезность ситуации, тачки было жальче всего.

— Так мочи, кто тебе мешает? Наоборот, чем можем — поможем. Но пойми, больше тебя в этом деле никто не заинтересован… А теперь поехали отсюда, нечего нам тут делать, а то, не дай Бог, снова менты нагрянут…

И когда они уже покинули осиротевший особняк Гнедого и сели в БМВ Живоглота, Михаил сказал ему:

— А ведь кто-то из своих стучал. Без посторонней помощи ему бы не проникнуть в особняк Гнедого и взорвать его машину.

— Ты прав, Лыко, — кивнул круглой головой Живоглот. — Разберемся и в этом… Кстати, эту красулечку надо бы отсюда забрать. Зачем она здесь? Хозяина нет и не будет, что, этим придуркам её оставлять для потехи? Или на улицу выбросить за ненадобностью. А ну-ка, покличь ее… Мы подождем.

Лычкин вернулся в дом и подошел к лежавшей на диване «Лерочке».

— Поехали с нами, Лера, — тихо и вкрадчиво произнес он. — Зачем тебе здесь оставаться? Мы тебя утешим… Поехали…

— Не поеду я с вами, — надула губки Лера. — Не хочу. Не нравитесь вы мне… Я Евгения Петровича любила… И у меня траур…

— «Любила», — злобно передразнил её тон Михаил. — Что ты в этом понимаешь, бикса? Траур у нее, видите ли… А ну, вставай, раз говорят. Тебе тут больше делать нечего. Вставай, одевайся, и на улицу! — прошипел он. — Не заставляй меня говорить по-другому…

Лера увидела в глазах Михаила зловещие искорки и встала с дивана. Она немного повертелась перед зеркалом и вышла из комнаты…

— Сюда, — показал ей Михаил на белый БМВ Живоглота.

— Я хочу домой, — прошептала она. Теперь ей стало страшно.

— Так и отвезем тебя домой, — широко улыбнулся Живоглот. — Где ты живешь?

Она слегка растерялась. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы они знали, где она живет и её настоящее имя.

— Ты что мнешься? — продолжал улыбаться Живоглот. — Забыла от горя, где живешь?

— А я не хочу, чтобы вы знали, где я живу, — попыталась она снова сыграть роль капризной шлюхи. — Отвезите меня в Москву, и все…

— Хорошо, хорошо, — соглашался Живоглот. Главное, чтобы она села в машину, а уж там с ней разберутся, куда её везти.

Тут зазвонил мобильный телефон Живоглота, и братан, сидевший на стреме в машине неподалеку сообщил, что сюда следует ментовская машина.

По тому, как он нахмурился, Нина Туманович поняла, что что-то его обеспокоило и что он торопится уехать отсюда.

— Поехали, — ещё раз повторил он.

— Не хочу! — вдруг закричала она. — Я тут хочу остаться, Евгений Петрович обещал жениться на мне!

— У, сучка гребаная, — выругался Живоглот. — Садись, Лыко. Поехали, братки! А с тобой, бикса, мы ещё встретимся…

Он допускал, что может встретиться на даче у Гнедого с милицейской бригадой, но, по возможности, надо было этой встречи избегать. К тому же он прекрасно знал, что в недалеком будущем именно с него тот кто надо спросит за гибель Гнедого, за всевозможные беспорядки, а уж если менты начнут копать под все его окружение, последствия могут быть самыми печальными. И прежде всего для него.

Нина Туманович осталась стоять посередине участка Гнедого, а братва села по машинам и уехала восвояси.

— А странно, однако, она себя ведет, а, Живоглот? — заметил Михаил.

— Думаешь, она стучала? — поглядел на него Живоглот.

Михаил только утвердительно кивнул головой. А потом произнес:

— Бикса клевая. Разговорились мы с ней как-то на днях. Теперь дело прошлое, я хотел её того… К себе заманить… И порассказал ей, что злых собак у меня нет, так как я собачьего лая терпеть не могу, и что сигнализацию в машину не поставил за ненадобностью, что и я и Гена большие любители поспать по утрам, поскольку ложимся очень поздно, что моя супруга Лариса в последнее время ночует в московской городской квартире, и кроме меня и Гены на даче никого не бывает… Ну как, чуешь, откуда ветер дует?

— Вот тварь…, — прошипел Живоглот. — Ничего, достанем её хоть из-под земли…

— Успеется. А теперь и нам нужна контрразведка, — сказал Михаил. — О нашем общем друге тоже не помешает кое-что разузнать. Где живет, с кем общается…

— Ну и кто эту самую контрразведку будет производить? — недовольно спросил Живоглот.

— Я, — спокойно ответил Лычкин. — Отвези меня домой.

— Как скажешь. Отвезу хоть на край света, если во благо общего дела… Ты учти, за смерть Гнедого с меня спросят, а я спрошу, понятно, с тебя… Так что действуй, дружище Лыко…