Восьмая Марта

Да что ж такое?! С чего они все взяли, что могут распоряжаться мной, моими чувствами, желаниями? Обидно и горько, и я выплёскиваю на Артёма всё своё негодование, отталкиваю его от себя… Но, когда поворачиваюсь, Максима уже нет. А… где? Это как фокус наоборот. По моим щекам уже катятся слёзы, и я готова колотить в соседнюю дверь руками и ногами, но Артём оттаскивает меня от порога, отрезая путь… К чему только? Что у меня там?

– Тёма, зачем ты всё испортил? Ну почему ты вечно всё портишь? – я реву уже в голос.

До меня только сейчас дошло в полной мере, как странно эта ситуация выглядела со стороны и что мог обо всём этом подумать Максим. Полуголый Артём и я, блеющая, как овца заторможенная.

– Кажется, этому рыцарю не слишком нужны твои объяснения, а иначе, почему он не выслушал? – Артём не позволяет мне вырваться из его объятий, сжимает крепче и гладит по голове. – Тихо-тихо, Котёнок, ты у нас достойна самого лучшего, и никто не смеет сомневаться в тебе и оскорблять тебя недоверием.

Сколько пафоса! Но в чём-то Тёма прав, ведь Максим даже не попытался меня выслушать. Вот только не Артёму сейчас об этом говорить.

– А ты сам не такой, что ли? – выкрикиваю я со злостью. – Ты кого-нибудь слушаешь? До тебя же не достучишься, ты бескомпромиссный и жестокий! Сколько собственных отношений ты разрушил своим упрямством и недоверием?!

– Ты несправедлива ко мне, малышка, я всегда слушаю тебя и готов тебе уступать, – по голосу я слышу, что брат улыбается, и знаю, что он не обиделся. Он почему-то никогда на меня не обижается.

– И поэтому ты выперся и не дал мне поговорить с Максимом?

– Слушай, а почему ты назвала меня вторым? – отвечает Тёма вопросом на вопрос. – Мне так-то вообще не нравится, как это звучит, но если уж говорить о старшинстве, то я третий. Или ты Антоху уже исключила из своих братьев?

– Третий?.. А я как сказала? – шепчу, подняв на брата зарёванные глаза.

Вопрос риторический и совершенно тупой. Я знаю, как я сказала. Только не знаю, почему… Как это я так могла? Это я сама, что ли, всё испортила?

– Эй, ты только не вздумай теперь обвинять себя в том, что твой спаситель оказался слишком нервным и подозрительным. Это только его проблемы, – строго говорит Артём. – И хорошо бы ещё с твоим Игорьком встретиться и поговорить.

Ой, да пусть уже говорит, с кем хочет. На меня накатывает жуткая слабость и усталость. Я не хочу больше искать виноватых и выяснять причины, по которым каждый поступил так, а не иначе. Я хочу уснуть и ни о чём не думать.

Но всё же… почему с мужчинами всё настолько сложно?

Глава 10. Максим

1

– Пусть раздеваются до безтрусов, мы скоро будем, – горланит в трубку Геныч, при этом интенсивно жестикулируя руками, чтобы подогнать меня.

Сейчас меня не только напрягает его бас, от которого подрагивают стёкла на окнах, но и эти активные взмахи пятипалыми лопастями. Со стороны мой друг может показаться этаким неунывающем дурнем, и горе тому, кто рискнёт высказать подобное предположение вслух. К счастью, мы с Жекой входим в тесный круг избранных, на которых гнев Геныча не распространяется.

Однако нам выпало счастье быть придавленными его постоянной опекой. И, откровенно говоря, это очень ценный дар. За редким исключением. Сдаётся мне, что сейчас настал именно такой редкий случай. Геныч задушил своим бурным оптимизмом, а мне невыносимо хочется тишины.

– Максимушка, ты думаешь, как бы от меня побыстрее избавиться?

Вот-вот, и ещё мой друг, на удивление, прозорлив.

– Прости, брат, но я не поеду.

– И зря, ты же знаешь – клин дрыном вышибают.

– Думаю, пусть мой дрын сегодня отдохнёт.

– Я тебе так скажу, Макс – куй железный, пока горячо! А у тебя здесь мох, ягель и северная тоска.

Я стиснул челюсти, понимая, что готов взорваться, а Геныч, как не крути, меньше всех заслуживает грубость. А Синеглазка разве заслужила? На душе препаршиво от ощущения неправильности происходящего, недосказанности и несправедливости.

– Геныч, я останусь… жевать ягель.

– Да не проблема, я свалю! Только сначала ответь мне на такой вопрос – чисто гипотетически может ли у симпатичной девочки быть три братика?

– Ну?..

– Баранки гну! Может, спрашиваю, или нет?

– Геныч, я не идиот, и сам понимаю, что такие штуки случаются, но как-то это всё… Не, ну ты сам, что ли, не догоняешь?

– Да я-то и догнал и обогнал, но ты сам теперь прикинь – а что, если твоя брюнеточка говорила только правду и ничего, кроме неё? Не-не, я понимаю, что это бред, ну а вдруг?

– Всё так, только она уже сама заблудилась. К вечеру я насчитал три брата-акробата, а она этого Тимона вторым назвала.

– О, так ты уже и по именам всех запомнил? В зятьки примеряешься? Ты на меня так недобро не смотри, – Геныч погрозил мне пальцем, – а то я тебе свою гениальную идею не озвучу.

Друг выдержал многозначительную паузу, но не дождавшись от меня энтузиазма, торжественно провозгласил:

– Может, этот… как ты там его назвал – Тимоха? Так вот, может, он второй по старшинству? Не думал?