Восьмая нога бога

Боюсь, однако, что последовавшее за этим молчание отнюдь не служило выражением скорби о покойном Макле. Какие бы невысказанные столкновения целей и интересов ни разделяли нас – меня и моих друзей-нунциев, – в тот момент, воображая убийство А-Ракова отпрыска и вызванную им радость, мы пребывали в полной гармонии друг с другом.

И Мав это понимала. Вообще эта малютка с ее говорком деревенского простофили оказалась большой хитрюгой. Своим рассказом она отвлекла наше внимание, а теперь, воспользовавшись моментом, ввернула вопрос, который, как я понял, интересовал ее с самого начала.

– Не скажешь ли, госпожа нунция, в какое место везете вы этот сундук? Может статься, я помогу вам отыскать его.

Ну вот и настала очередь высочайшего священного Протокола нунциев, подумал я, пока Лагадамия молчала: сейчас она высокопарно заявит, что ее обязанность – оправдать доверие клиента, даже если это лживая ведьма. И тут, клянусь Трещиной, она вытащила карту!

– В конце концов, никто не предупреждал меня, что это конфиденциальная информация. Вообще-то я даже была бы признательна, если бы ты посмотрела и сказала, верно ли нам указали дорогу. Наш маршрут отмечен красной линией. Она показывает, что мы должны повернуть налево, в долину реки Сумрачной, лигах в десяти отсюда.

Мав прямо-таки пожирала пергамент взглядом.

– Ты ошибаешься, госпожа нунция. Вам нужно повернуть уже в следующую долину к северу отсюда, к Петляющему Ручью, а это лиги две пути, не больше.

– О нет, ты ошибаешься, моя дорогая! – Но, взяв карту в руки, Лагадамия так и онемела. – Эта чертова карта изменилась! – проворчала она наконец. – Она тоже заколдована! Ну конечно! Вот почему ведьма так настаивала, чтобы мы сверялись с ней каждый раз! Она меняет маршрут, пока мы идем!

Мав задумчиво кивнула.

– Если так, госпожа, то последняя перемена карты к лучшему. Ты ведь знаешь, что за ночь завтра, правда? По прежнему маршруту вы должны были бы проходить через густые леса на самом дне долины реки Сумрачной в сумерках, накануне ночи Жребия, а в это время лучше вовсе не выходить из дому, и уж тем более не спускаться в лесистую долину. А по новому маршруту вы успеете перебраться на ту сторону Петляющего Ручья задолго до заката… Правильно я прочла название, госпожа? Святилище, куда вы несете гроб, называется… Эндон Тиоз?

– Да, Эндон Тиоз. Ты когда-нибудь слышала о таком?

Мав загадочно улыбнулась.

– Поспрашиваю у друзей завтра. Мои девочки принесут вам завтрак на рассвете и проводят до большой дороги. Если я… узнаю что-нибудь стоящее, то перехвачу вас по пути и расскажу – за деньги.

– Перехватишь нас… – Лагадамии это явно не понравилось, но она ничего больше не добавила. – А за какую цену, нельзя ли поточнее?

– Пока не знаю, будет видно. Можете платить или нет, как хотите, я не стану брать с вас деньги только за то, что мне придется прогуляться. Если моя новость будет вам ни к чему, можете не покупать.

И хотя с этими словами Мав нас покинула, а мы тут же улеглись и захрапели, рассказ о событиях той ночи еще не закончен.

Ибо в тот же самый вечер, согласно храмовому календарю Большой Гавани, надлежало сделать предпоследний ритуальный шаг на пути к Жребию следующей ночи, самой короткой в году. Суть церемонии заключалась в торжественной подготовке крохотных меток с выгравированными на них рунами, которым назавтра предстояло отделить Избранных от Спасенных, и в передаче их Первосвященнику.

И опять должен заметить, что все изложенные ниже факты стали мне известны значительно позже, причем знание это едва не стоило мне жизни.

Ритуал, о котором я говорю, назывался Чтением Рун и проводился ежегодно в «монетном погребе», или подвале, одной из монастий. Церемония воистину внушала трепет, поскольку в ходе нее паучий бог через одного из сыновей обращался непосредственно к своим служителям-людям.

Каждый год церемония проводилась в новом месте, и в тот год честь Чтения Рун выпала монастии Кларвкофферта, престижному деньгохранилищу, которое находилось к тому же сравнительно недалеко вглубь острова от Большой Гавани. Старший монах Гельдерграб, примас монастии, получил шесть месяцев тому назад, во время короткой зимней церемонии, двадцать урн с рунами. Тогда, в середине зимы, посланники Сцинтиллионской монастии, последнего хранилища рун, сошли в монетный подвал Кларвкофферта и оставили там запечатанные бронзовые амфоры, где они и стояли, нетронутые, до сих пор.

Примерно в то самое время, по моим подсчетам, когда прекрасная Мав развлекала нас рассказами о похождениях своего покойного мужа, с колокольни Кларвкофферта раздался Первый Вечерний Звон, и церемония Чтения Рун началась. Ритуал включал в себя элемент ручного труда, а также предполагал вредное для душевного равновесия общение с отпрыском божества, а посему старший монах Гельдерграб последовал примеру своих многочисленных предшественников и направил вместо себя в подвал заместителя. Выбор пал на прелата Панкарда, доверенного главу Отделения допускающих передачу залоговых документов и документов, подтверждающих права собственности.