Восьмая нота Джокера (СИ)

Утром просыпаюсь раньше парней и сбегаю, предупредив девчонок, что мне нужно домой, и Ника клянётся взять на себя весь удар. Я не хочу, чтобы Ян меня подвозил, чтобы снова касался, даже если на самом деле это полнейшее враньё.

Хочу.

Я думаю о нём всю дорогу в автобусе, и ничего вокруг не замечаю. Это новое для меня чувство. Раньше, с той глупой влюблённостью в Женьку, я думала, что мир такой светлый и радостный, но с Царёвым я будто вижу все его оттенки, и даже самые мрачные кажутся удивительными.

Это и есть настоящее сумасшествие?

Если я его достигла, то мне не нужны от этого лекарства. Буду мучить себя дальше, но это гораздо лучше, чем считать себя поехавшей из-за возможного маньяка, попытавшегося разрушить мою жизнь…

- Где ты шлялась? - первое, что встречает меня на пороге, как только я захожу в дом, и бабочки в моём животе улетают прочь.

Отчим с мамой уже ждут, словно два палача, которые вот-вот приведут приговор в исполнение, и если от Аристарха я ждала любой мерзости, то видеть этот взгляд, полный разочарования, очень обидно.

- Я же писала, что останусь у Ники.

- Миш, зачем ты врёшь? - качает головой мама. - Ты же могла просто позвонить – я бы тебя отпустила.

- Слишком много свободы ты ей дала.

У меня нет слов.

Мама часто говорила про таких, как мы, что мать с ребёнком это семья, и они просто берут в неё ещё кого-то. Не могу поверить, что этот человек, сейчас строящий из себя заботливого строгого отца, стал ей ближе нашей маленькой семьи!

- Это я-то вру? Вчера ты даже не вспомнила про мой день рождения, а завтра о чём забудешь, мам? - пытаюсь донести до неё очевидное. - Что с тобой случилось?!

Аристарху быстро надоедает моя дерзость и он заключает:

- С этого дня у тебя больше не будет прежней свободы. И я поменяю тебе психолога – эта, видимо, не справляется с твоими проблемами.

Меня после этого взрывает окончательно. Да кто он такой вообще, чтобы это решать?

- Мне восемнадцать, не забыли? Я не хотела жить тут и не буду, а вы можете играть в семью без меня.

Порываюсь уйти обратно, бросив тут всё, но отчим вдруг подлетает и хватает за руку до боли.

- Тебя давно пора перевоспитать.

- Отпустите меня! Вы мне никто, ясно? - буквально выплёвываю ему в лицо, внутренне сгорая от несправедливости. - И ты позволишь ему так себя со мной вести, мама?

Она только губы сжимает. Стоит в стороне будто полуживая кукла, у которой только минимальный набор встроенных эмоций, и молча смотрит на то, как меня волокут наверх. Я до последнего надеюсь, что она вмешается. Остановит этот кошмар. Но этого не происходит, и когда мама отводит взгляд, я понимаю, что потеряла её сегодня окончательно.

- Пустите! Я сегодня же свалю из Вашего дома!

Отчим, не слушая, притаскивает меня наверх, заталкивает в мою комнату, и я не могу удержать равновесия. Падаю, чувствуя себя ненавистно беспомощной. Он запирает дверь, а после снимает свой ремень, а меня пронзает мерзким предчувствием боли.

- Вы не посмеете…

Аристарх только едва заметно усмехается, подходя ближе.

- У меня нет выбора.

Пытаюсь встать, чтобы хоть до ванной добраться, только он быстрее. Хватает за лодыжку и замахивается, а я проваливаюсь в ад.

Будто сотни ножей одновременно впиваются в мышцы.

Удары проходятся по спине, по ягодицам и бёдрам, снова по спине, но больно вовсе не от этого.

Они жалят и жгут кожу раз за разом, пока я вспоминаю ту единственную боль, которая разрывала мне ногу, и кажется, разрывает снова, хотя я знаю, что это не так.

Но мозг – забавная штука. Он помнит самое жуткое и возвращает тебя именно в тот момент, когда ты думал, что это конец.

И именно сейчас мне снова так кажется…

- Надеюсь, ты усвоишь урок, и мне не придётся его повторять. - Он уж давно прекратил бить, а я до сих пор там, переживаю свой кошмар. - Ты сама виновата, Мишель. Будешь думать наперёд.

Аристарх уходит, оставляя меня скрючившейся на полу, и я слышу, как он звонит нашему классному, сообщая, что я заболела, но звуки доносятся, как сквозь вату.

Всё тело в агонии.

Чувствую, как боль проникает буквально всюду, в каждую клетку, однако даже в таком состоянии вдруг замечаю то, что не бросилось в глаза сразу.

Никаких цветов в моей спальне нет, хотя на том фото их казалось множество. Я даже нахожу в себе силы достать телефон из кармана, чтобы проверить, и фотография по-прежнему на месте.

Похоже, кто-то и правда пытается сделать из меня сумасшедшую, вот только им не нужно сильно стараться.

Я уже почти на грани.

«Ты сама виновата».

Глава 29

«Ты правда заболела?» - прилетает через пару часов.

Не отвечаю.

Не потому что физически не вывожу, хотя и это тоже.

Да, боль стала только сильнее, но я просто не могу взять и написать Яну хоть что-то. Он поймёт. Я откуда-то точно знаю, что он даже сквозь буквы сообщения узнает, что со мной случилось, а потом проблемы будут у всех.

«Этот кошак жрёт еду больше себя в два раза, прикинь?»

Едва ли могу разглядеть фото Амура, развалившегося на полу круглым пузиком кверху, но нахожу в себе силы отправить смайлик.