Восьмая нота Джокера (СИ)

Им смешно, а я волнуюсь, как ребёнок. Хочу увидеть Царёва, даже если он не будет на меня смотреть. Хочу просто убедиться, что он тоже реален, как моя непрекращающаяся боль. Даже если будет с очередной своей девушкой-однодневкой.

- Девчонки, - улыбается Макс, нагоняя нас, и я только по голосу и взгляду, брошенному на Самойлову, могу его узнать в этом костюме ниндзя. - Выглядите офигенно.

- Он был синоби, - тихо угорает рыжая, пока Ника смотрит на блондина, не понимая, то ли ей восхититься комплиментом, то ли просто промолчать, но он приглашает её потанцевать, и та соглашается.

Рядом с нами тоже отираются парни, но они почему-то пялятся и словно не решаются подойти. Это выглядит немного странно. Как будто им кто-то запретил, только это ведь даже звучит смешно.

Где-то в стороне замечаю тусовку Лики и её миньонов в юбках, рассевшихся на диванчиках. Она меня тоже видит, и взгляд тут же становится мрачно-обещающим – мол, веселись, пока можешь. Но мне совсем нет до неё дела. Просто радуюсь, что рядом с ней нет Яна, а потому даже улыбаюсь ей.

- Слушай, - привлекает моё внимание Тая. - Эта стерлядь что-то задумала. Может, мне кажется, но они мутят воду. Пока тебя не было, не покидало ощущение новой подставы.

- А когда они не пытались-то?

Последний раз мы с ней чуть на уроке не сцепились, потому что она решила, что нужно внести изменения в уже отрепетированную программу и танцевать «сексуальнее». Тренер, к счастью, вмешалась, сказав, где она может так танцевать, но я всё равно не питала иллюзий, что эта девчонка когда-нибудь успокоится…

- Народ! - На сцену, подсвеченную софитами, выходит Абрамов, и все шумы вокруг замолкают. - Прошу минутку вашего внимания!

Я думала, он больше не появится, а тут вон, вполне себе здоровым выглядит. Надеюсь, он перестал пить, потому что это дорожка никогда и никого до добра не доводит, и как бы я к нему ни относилась, такого не желала.

- Поздравляю вас с окончанием первой четверти – мы это сделали! - Народ поддерживает его воплями, и он продолжает. - Хочу, чтобы сейчас вы изо всех сил поприветствовали нашего специального гостя. Он впервые решил выйти в люди, и я до сих пор не верю, как мне повезло, что он пришёл именно ко мне!

Свет ненадолго гаснет, погружая зал во тьму, заставляя меня пережить мини-инфаркт, но вот он снова загорается только на сцене, высвечивая мужскую фигуру. И когда гостя становится видно отчётливо, замирают все, включая меня. Я никогда не слышала, чтобы в толпе возникала вот такая густая тишина, где даже вздох разбил бы стекло, но люди реально просто дышать перестают при виде их героя.

- Why so serious, guys? - звучит раскатом грома, и все начинают постепенно отмирать.

Он одет, как король гоблинов из «Лабиринта» в сцене с балом – того самого детского мюзикла с ныне покойным Дэвидом Боуи. Широкоплечий, высокий и стройный. У него маска, скрывающая половину лица, на второй половине – привычный грим, а волосы выкрашены в стиле Джокера, но и все тут же начинают визжать, наконец-то признав его. А потом вдруг начинается вступление знакомой песни, и моё сердце замирает от неверия, чтобы после забиться, как в последний раз.

- As such a sad love

Любовь так грустна...

Deep in your eyes, a kind of pale jewel

Глубоко в твоих глазах словно мерцает бледный драгоценный камень.

Open and closed within your eyes

Ты смотришь на меня, но не видишь,

I'll place the sky within your eyes

Я подарю тебе небо, и оно утонет в твоих глазах...

И когда он под лучом света медленно спускается, направляясь прямиком ко мне, глядя точно на меня, застывшую на месте, я не могу считать это реальностью.

И если это просто сон, пожалуйста, пусть он продлится ещё чуть-чуть.

Глава 30

Ян

Она так жадно рассматривает моё лицо под гримом, будто пытается разглядеть кого-то, но я знаю, что это невозможно. Меня нельзя узнать, и я задолбал Самойлову этим вопросом, пока она помогала мне.

Всё это долбаное время.

Но по большому счёту мне насрать, если хоть кто-то из этой безликой толпы поймёт, кто перед ними. Мне страшно, если вот эта, за пару дней исхудавшая, большеглазая кукла вдруг догадается о моей личности.

И всё равно сердце люто молотится о рёбра, когда она так близко.

Не могу поверить, что решился на это из-за неё. Я никому не планировал показывать Джокера ещё долго, а может, и вообще никогда, я не был к этому готов от слова «совсем», но одно её сообщение, одно моё дурацкое предчувствие, что с ней происходит какая-то феерическая жопа, и вот я здесь.

Она та, кто заставил Джокера выйти к людям, оживила его, так что сама виновата…