Восьмая степень свободы

– Надеюсь на это, не хотелось бы гоняться за всеми этими чудиками по горам и застрять там на долгое время, – пояснил свою озабоченность Фред. – Кстати, а где это – «там»?

– Саяны, – пояснил Денис. – Вернее, Западный Саян, район хребта Кулумыс.

– Господи! – воскликнул Фред. – В какой части света это находится?

– Это Южная Сибирь.

– А, она еще бывает и Южная? – язвительно переспросил Фред. – Так нам, считай, повезло? Южная – значит, там тепло? – попытался острить Фред.

– Это вряд ли… она южная по сравнению с другими частями Сибири, но ключевое слово в название – Сибирь, а там никогда не бывает особенно тепло, – «успокоил» его Тихомиров.

– И что, там тоже живут люди? А я думал, это край света, где с земли в космос стекает вода… – уныло пошутил доктор.

Денис в ответ только развел руки.

– А что у нас со связью? – спросила Сара.

– Связи там нет, – отрезал Денис.

– Интересная ситуация, – язвительно заметила Сара. – Мы идем в место, где никакой связи, чтобы обеспечить нам связь, когда мы окажемся в другом месте без связи. Вам не кажется это странным?

– Не совсем так, – горячо возразил Тихомиров. – Над этим регионом много телекоммуникационных спутников. Нам просто будет нужна специальная антенна, с помощью которой мы себя сможем обеспечить связью. Я все сделаю, когда мы прилетим в Россию, не тащить же оборудование отсюда.

– А вот тут я не согласен, – возразил Закари. – Поедете отсюда с полным комплектом оборудования, этот вопрос не обсуждается! Не хватало еще, чтобы вы там шлялись по свалкам в поисках нужных деталей и потом еще тратили время на его создание.

– Как хотите, мистер Ноэл. Но я вас уверяю, в России тоже можно найти и купить все, что необходимо, причем не на свалках, и отличного качества!

– Ты бы лучше нормальную связь в Саянах нашел, чтобы нам не таскаться по горам с оборудованием на горбу! – влез Фред.

– В этом регионе очень маленькая плотность населения, поэтому связи в обычном понимании нет, но мы с этим справимся – это вам не Бразилия!

– Ну-ну, в России вообще все лучше, чем в остальном мире, судя по твоим словам, – не преминул язвительно вставить Фред.

– И что? – набычился Тихомиров. – Тебе завидно, что ли?

– Да вот еще! Всю жизнь мечтал жить на огромной свалке среди лесов и болот! Чему тут завидовать?

– Да ты понятия не имеешь, что такое настоящая жизнь! Вы скоро по головам друг у друга ходить начнете на своем Центральном континенте!

– Только ты почему-то оттуда сбежал именно сюда!

– Это не значит, что не вернусь обратно!

– Э! Послушайте, спорщики! Вы чего сцепились-то? Мне теперь что – каждую минуту вас разнимать придется? – вмешалась в перепалку Сара. Она обернулась к Заку:

– Если они не научатся работать вместе, то я отказываюсь ехать в таком составе. Не хватало еще, чтобы они подрались по дороге.

Закари наблюдал за перепалкой и пытался трезво оценить ситуацию. По всему было видно, что Денис и Фред плохо ладят друг с другом. На первый взгляд, это происходило на почве неприятия Митчеллом ничем необоснованного и поэтому фальшивого, по мнению Фреда, патриотизма Дениса.

«Как же сложно иметь дело с патриотами, – думал Ноэл. – Причем со всеми подряд, независимо от их страны происхождения. Откуда в них берется этот устаревший предрассудок, эта дурацкая ностальгия? Эта странная и болезненная любовь к неодушевленным предметам типа гор, рек, лесов и прочего, и вообще к эфемерным понятиям вроде национального духа, традиций, истории, памяти предков и прочей хрени?»

Неудивительно, что такие люди, как Ноэл, Майк или Фред, не понимали природы любви к родине. Все они были переселенцами, разорвавшими связи со своим историческим прошлым. Они жили в обществе, где все национальности были тесно перемешаны между собой и вопрос происхождения уже давно и прочно отошел на задний план. На Центральном континенте не было и не могло быть никаких этнических меньшинств, землячеств и прочих проявлений национальной аутентичности.

С одной стороны, это было здорово – наконец-то было искоренено расовое неравенство, и это стало величайшим достижением нового общества. Правда, на его месте тотчас возникло неравенство новое – экономическое. Разрыв между богатыми и бедными стал настолько огромным, что проявился визуально – в виде гигантской Стены, отделяющей благополучный Центральный континент от нищенского Эрга. Эта Стена стала символом новой социальной дискриминации, на этот раз измеряющейся размером кошелька.

Закари спокойно относился к чудачеству Тихомирова, он просто не понимал природы его чувств, но и только. Ну и конечно, он немного злился, когда пылкая любовь Дениса к родине мешала его планам. Но вот Фреда Митчелла чувства инженера почему-то выводили из себя, и он постоянно искал ссоры.

Сара и Мвита понимали и поддерживали Тихомирова, но умели сглаживать углы и не обострять отношений с другими членами отряда. Ченгу просто-напросто было наплевать на всех, поэтому он ни к кому не приставал со своим Китаем. Денис же по природе был прямым человеком и не умел скрывать своих эмоций.