Читаем Восьмёрка полностью

Восьмёрка

— Помню, вчера вечером вспомнил. У Ларки. А потом возвращался на такси. Ну, как на такси — какой-то хач подвозил.

— Машину помнишь?

— А я не отличаю их. «Жигули» какие-то.

— Ну, какие? «Копейка», «шестёрка», «семерка»?

— Да откуда я знаю.

— Ладно, это разберёмся. Уже хорошо. А я вообще дома был — мало того, в районе одиннадцати вечера сосед, выйдя покурить, захлопнул свою дверь — и я ему, короче, помогал. Часов до двенадцати. То есть у меня точное алиби — и у тебя тоже почти всё в порядке.

— Почти всё, — усомнился Новиков.

— Ничего-ничего, — перебил его Лёшка. — Тебя наверняка кто-нибудь из Ларкиных соседей видел… Ты сигареты не покупал по дороге в ларьке?

— Покупал! — вдруг вспомнил Новиков. — У дома!

— Во сколько? — спросил Лёшка.

— Ну, когда приехал, — ответил Новиков. — Наверное, около двенадцати уже.

— Не, это поздно, — сказал Лёшка. — Скажут, что решил покурить. После кровавых злодеяний.

— Тьфу на тебя, что ты несёшь, — обозлился Новиков.

— Думай дальше, — сказал Лёшка. — Что там у тебя ещё было. Цветы Ларке покупал?

— Нет.

— А чего покупал?

— Ничего не покупал.

Новиков немного подумал.

— У меня был секс с Ларкой, — сказал он шёпотом.

— Поздравляю, — сказал Лёшка. — Нормально всё прошло?

— Прекрати, — попросил Новиков. — Она не предохраняется, — объяснил он.

— И? — поинтересовался Лёшка.

— Я не знаю, может, есть способ проверить? Ну, по жидкости.

— Проверить? По жидкости? — засмеялся Лёшка. — Она что, так и лежит там на диване, не шевелясь?

— Блин, Лёша, что с тобой творится? — почти закричал Новиков, сам при этом не без некоторого уважения осознавая, что видит перед собой совсем другого Лёшку: собравшегося, сильного, по-хорошему раздражённого.

«Так, наверное, в войну из преподавателей грамматики получаются отличные командиры», — решил Новиков.

Потом вдруг вспомнил, как Лёшка звал адвоката, — и сразу чуть разуверился в своих мыслях.

— Не злись, — всё ещё улыбаясь, сказал Лёшка. — Просто тут надо… Наверняка. То, что у Ларки был, — уже хорошо. Она не жена, не родственник — вполне пойдёт как свидетель. Так что у нас у обоих алиби. Нас можно поздравить!

Новиков тряхнул головой и понял: но ведь правда — у них алиби, и никто их уже не посадит. И таксиста он найдёт обязательно. И Ларка поможет. И соседи, возможно, видели его из окна. О, как же это здорово.

— Может, вина? — предложил Новиков. — У тебя есть вино? А то я сбегаю.

— Вина? — встрепенулся Лёшка. — У меня есть тут… Вот. Портвейн. Напиток юности.

Лёшка немного придурял, конечно, — никакой портвейн они не пили в юности, а скорей, слушали про это у Гребенщикова. Сами в те годы пили что ни попадя: палёную водку, пиво — тогда ещё продавали пиво в разлив, разбавленное вроде как хлоркой.

— Это только начало, — сказал Лёшка. — После того что мы докажем свою невиновность — мы ещё должны этих сук наказать.

Новиков всё никак не мог согнать с лица улыбку по поводу нежданного избавления от груза ложных предъяв.

— Я утром проснулся и в одну секунду всё придумал, — сказал Лёшка серьёзно. — Слушай, в общем, — тут Новиков потянулся к нему чашкой со спиртным. — Да, на здоровье… — согласился Лёшка, чокаясь с ним.

«На здоровье» прозвучало неожиданно издевательски, они оба сразу это поняли, и Лёшка добавил, чуть смешавшись:

— За нас, короче.

Посидели минутку.

С лёгкой неприязнью отставив стакан, Лёшка спросил:

— Тебя били?

Новиков открыл рот, но, смолчав, просто кивнул. Отпил и стал смотреть на дно чашки.

— И меня, — сказал Лёшка. — …И у меня потекла кровь из носа.

Новиков кивнул ещё раз, всё ещё не глядя на Лёшку.

— Они не заметили и ударили меня пластиковой бутылкой по голове, по щеке… В общем, я видел как несколько капель моей крови попало на стену.

Новиков кивнул — но уже вопросительно.

— Это же доказательство, — шёпотом сказал Лёшка. — Это же очень легко доказать! Там моя кровь на стене! Мы их посадим!

Новиков быстро потянулся к бутылке, налил себе и сразу выпил и следом торопливо прикурил сигарету.