Восьмой ангел

Девушка покрепче сжала тяжелую рукоятку и, не обращая внимания на боль в ладонях, повела свет прямо в бушующую бездну. Каждый раз, когда она начинала движение в другую сторону и наваливалась грудью на рычаг, локти больно вжимали в грудь болтающуюся на шее тяжелую деревяшку. На этой доске была какая-то надпись, наверное, важная. Однако рассмотреть ее было совершенно недосуг, для этого пришлось бы отпустить маяк. Вопрос, что сейчас важнее — деревяшка на шее или свет в кромешной тьме, не вставал. И так все было ясно.

Глава 11

Какого черта я отпустил их одних? — в который раз пытал себя вопросом Барт. — Да нет, какого черта я вообще согласился взять их с собой?

Дикие, необъяснимые совпадения. Близнецы, которых они искали на Сейв-Вэре, оказались женихами этих французских девчонок. Тех, рыжих, уже нет на этом свете. А теперь и невесты пропали. Отправились вслед за любимыми?

Заткнись! — сам себе приказал Макс. — Не смей даже думать об этом! Ты просто обязан их найти. А потом — можешь ехать к Ольге. Должен ехать!

И снова гнусно засосало под ложечкой. Оля, Оленька, где ты? Как ты?

— Макс, похоже, твой борзогон под кайфом, — подошел Адам. — Причем под сильным. Старик что-то знает, но молчит. Попробуй, может, тебе скажет…

— Вряд ли. Когда вопрос касается чести рода — догоны немеют. А Лади — не просто родственник, он — наследник. Поэтому сейчас мы с тобой для Саиду просто чужаки. Под пытками не сознается. А может, и правда, ничего не знает. Давай-ка лучше по деревне походим, может, кто еще ночью с ними сидел?

Небо опускалось ниже и ниже. Казалось, что тяжелые черно-желтые тучи уже сидят на крышах невеликих домиков. Дождь должен был начаться с минуты на минуту, и насколько он зарядит — на час или на весь день — разве что догонскому богу известно…

У покосившихся от дождей глиняных дувалов сидели несколько женщин. Тяжелые каменные колотушки мерно ходили по неуклюжим деревянным ступам, перемалывая на муку просо. Впрочем, догонки, судя по всему, этой тяжести не замечали. Сильные красивые руки двигались мощно и ритмично, и разговор, которым женщины были предметно заняты, тоже проистекал в такт привычной работе. В сезон дождей вот так запросто посидеть с подругами удается не часто — ливни сгоняют с улиц не только грязь и мусор, но и людей.

— Спросим у них? — предложил Адам.

— Бесполезно, — качнул головой Барт. — Женщины в ночных посиделках не участвуют. Им надо вставать до света. Пацанов будем искать.

Увы, ребятни на улицах не наблюдалось. Догонские мальчишки, видимо, полностью поддерживая деревенский уклад, мирно спали.

Друзья сделали круг по деревне. Между двумя современными догонскими жилищами, двухэтажными «особняками» с террасами наверху, притулилось странное неказистое строеньице, глиняный фасад которого сверкал ярко начищенным металлическим полумесяцем.

— О, — удивился Адам, — что я вижу, неужто — мечеть?

— Она самая, — согласился Макс. — Они теперь чуть ли не в каждой догонской деревне присутствуют.

— Молодцы, — одобрил Адам. — А говорят — дикари. Какие ж дикари, если к истинной вере приобщаются?

— Не обольщайся, — остудил его Барт. — Догоны как были анимистами, так и остались. Их уже несколько веков исламизировать пытаются. Без толку. Сам много раз наблюдал: приедет какой-нибудь проповедник, подарки раздает, деньгами сорит. Догоны очень внимательно его слушают, кивают, улыбаются, дары с удовольствием принимают, а потом — вежливо прощаются и уходят. Якобы в одиночестве поразмышлять о Магомете.

— Да знаю я все, — улыбнулся Адам. — Хитромудрые, почище евреев! Да и жалко будет, честно говоря, если такая культура погибнет.

— Адам, — притворно возмутился Макс, — как ты можешь? А еще правоверный мусульманин! В мечеть-то не зайдешь?

— Вот как только твоих подружек отыщем, так сразу, — хохотнул приятель. — Поблагодарить пророка. А тебе-то и свечку поставить некому будет! Православные попы досюда не добрались? Не хотят толстыми задницами трясти?

— Ничего, — хлопнул друга по плечу Барт, — найдем близняшек, сумею Бога отблагодарить.