Восьмой ангел

Лирия встала с кушетки и вернулась в рабочее кресло. Его демонесса подбирала для кабинета лично. Массивное произведение мебельного искусства было изготовлено из черного дерева венге с отделкой крокодиловой кожей вайолет, и, несмотря на старинный вид, полностью соответствовало эргономическим современным требованиям. А еще обладало своим магическим секретом: в кресло был вмонтирован маги-сканер, по оценочным результатам которого кресло обеспечивало садящегося энергетической подпиткой и эмоциональной коррекцией. Слабая душа мгновенно оказывалась в силках зависимости от магической силы кресла, и навсегда оставалась рабской душой мебельного монстра. Лирии это не грозило, а вот не в меру любопытных подчиненных наказывало пожизненно, вернее посмертно.

Поправив выбившийся из безупречной укладки локон и прицепив дежурную демоническую улыбку, Лирия вызвала секретуточку.

Паутина! Вызови весь состав Кабинета, минут через сорок. А мне сейчас Гнилию и Пилспудского[39].

Тема совещания, госпожа Президент-демонесса, будет-с озвучена заранее?

Да, речь пойдет об их зад… Нет, Паутина, тема – текущие вопросы. Иди.

Только выскочив из кабинета, сквозь стену, разумеется, как и положено приличной домовушке, Паутинка перевела дух. Лирия нацепила свою шестую улыбку, одну из самых опасных, прочащую большие перемены в чьих-то судьбах, и вовсе не в лучшую сторону. Всего же секретутка различала их десять – от ироничной гримасы брезгливости до смертоносного оскала.

Паутина была уже одиннадцатой офис-секретуткой госпожи Президент-демонессы, и хотя продержалась больше всех, почти четверть века, чувствовала постоянную угрозу своему месту возле Квадратного кабинета. Последние пять лет, например, на ее место метил смазливый оборотень, пока обитающий в канцелярии Красного Дворца. А президент женщина, питающая слабость к очаровательным волосатым мачо! И улыбка эта ее не с проста… Путинка только вошла во вкус комфорта! Такая должность! А какая зарплата! И не надо пыхтеть пылью в убогом земном домишке, разваливающемся от старости или от страха взлететь на воздух от рук террористов.

Понурив очаровательную головку, секретуточка начала набирать личные коммы членов Кабинета.

Президент-демонесса тоже включила видеокомм. Вызов шел по защищенной от прослушки линии.

Да, дор-р-рогая, экран показал элегантного вампира, в годах, с благородной проседью в иссиня-черных волосах и аристократичными грассирующими нотками в речи.

Я собираю своих остолопов. Попытаюсь их простимулировать. Мой конец – это и их finita la comedia[40].

Не пер-р-регни палку. Твои глаза голодны чьим-то гор-р-рем.

Развеять или испепелить? Пару или пяток? Или лучше развоплотить? Не спешить? Ах да, на это же постановление суда с осуждением требуется.

Помни о чем мы говор-р-рили. Пусть р-работают по направлениям.

Мне бы твою неколебимость!

Моя непокобелимость, как и весь мой клан, уже и так у ваших ног, госпожа Пр-р-резидент-демонеса, глава клана вампиров поклонился и отключил связь.

В дверь робко постучали, скорее поскреблись. «Пилспудский, подумала демонесса. Ворочает миллиардами душ, а за свою душонку трясется как последний таракан. А может быть, потому и нервничает…»

Взмахом рукой Лирия распахнула тяжелые двери кабинета. Стоящий за порогом Пилспудский от неожиданности вздрогнул, но, взяв себя в руки, засеменил в центр – «на ковер». Вслед за ним, придерживая парик с серповидным головным убором высотой головы с три, влетела Гнилия, личная пифия президент-демонессы.

Пилспудский стащил с себя кепочку, обнажившую несимпатичную лишайную плешку, и кивнул в знак приветствия.

Гнилия тоже поздоровалась, изобразив нечто, похожее в ее понимании на книксен. При этом она наступила на обрывки тюльи, свисающие с ее рогатого головного украшения, в результате чего волосяная композиция парика слетела с насиженного места и закатилась под стол президент-демонессы.

Засверкала вторая лысина. Уже Гнилии. Пифия ойкнула, прикрылась от Пилспудского невесть откуда взявшимся веером, и юркнула под стол в поисках ожившего парика. Из-под стола осталась торчать только та часть Гнилиного туловища, которая отвечает за сидение на стульях и унитазе.

Лысина Пилспудского мгновенно вспотела от такого зрелища. Его разыгравшемуся воображению вовсе не мешали десяток несвежих, местами дырявых юбок, прикрывающие столь вожделенный для него зад. Видимо наоборот, они как-то участвовали в разыгрываемой его бурной фантазией картине… По Квадратному кабинету потек аромат феромонов, играющий на нервах вожделения Пилспудского.

«Горбатый, помоги, и эти идиоты моя последняя надежда! Немудрено, что на их фоне я предстаю чуть ли не самим Сатаной[41]!».

Хватит! Гнилия, вылазь немедленно, а то на переработку отправлю! – рявкнула изо всех сил Лирия.

Гнилия выбралась из-под стола. На ходу натягивая парик, встала рядом с Пилспудским. Тот напоминал жертву апоплексического удара: красный, задыхающийся, по щекам градом стекает пот, ручки в треморе…

Успокоились? Тут такие дела на кону, а вы в подростковые игры играть вздумали!