Восьмой ангел

Увы, пожалуй, слишком хорошо.

Ты еще увидишь, на что способен Паскуаль!

Давай лучше поищем другое место.

Несмотря на увещевания белокурой подружки самоуверенный сморчок начал протискиваться к дверям.

Ты чего застрял? – поинтересовался налетевший на Демьяна Ганс.

Демьян жадно облизнул губы:

В руки идет.

Проследив за взглядом демона, Ганс узрел благообразного блондинчика чахлой конституции. Напирающая толпа живописно расплющила его по стеклу дверей. Он что-то пытался говорить, но рот, прижатый к прозрачной преграде, застыл в немом крике.

Это ты о….

Ну да!

Вау! Ты меня удивляешь! Не в моем вкусе, правда, и inter nos[107]…

Рогатый побери это сбродище, убежит ведь!

…хлипковат малость…

Ее надо провести!

Но de gustubus non est disputandum[108]…

Демьян рубанул ребром ладони воздух. В приоткрывшуюся дверь ресторана выкатился невидимый силовой ком. Он отодрал от стекла прилипшего хлюпика и его тельцем живо образовал проход до белокурой девушки в широкополой шляпе. Достигнув цели, воздушный шар распылился. С исчезновением опоры блондинчик рухнул на пол. Но тут же вскочил, и потащил девушку к дверям, пока обалдевший живой коридор не захлопнулся.

Ну, хоть сообразительный! заржал Ганс. Он уже понял, что промахнулся с объектом интереса друга, но отказать себе в удовольствии поерничать по поводу проснувшегося Демьяниного мужеложества, не мог.

Я силен! – Паскуаля разбирало от гордости. Все произошедшее он приписал своему божественному дару влиять на людишек. – Я могуч! – как заведенный повторял он, не забывая при этом шустро перебирать ножками – до входа оставалось еще метра полтора.

Паскуаль! Тут что-то не то! – Кристина пыталась охладить патриаршего любимца, образумить. Она упиралась, но одержимый идеей попасть в ресторан безумный ангел начхал на ее сопротивление.

Парочка уткнулась в охранников. Паскуаль, до достававший и до плеча бронированных парней, принял позу Наполеона и поинтересовался:

Сколько за вход?

У секьюрити, запавшего на Ганса, зачесались кулаки.

Они с нами, рявкнул Демьян, предупреждая красивый хук справа.

Они с ним, елейным тоном уточнил Ганс, и пошелестел ресницами в сторону охранника.

У громилы снова загорелась в глазах надежда. Нервно сглотнув, он опустил руку-кувалду.

Проходите.

Теперь Кристина узнала «доброжелателя», организовавшего им вход.

Нет, Паскуаль, нет!

Я же говорил тебе, что неотразим!

Ты тут ни причем! Я чувствую что-то…

Что опять? Я привел тебя в ресторан, а ты…

Поверь, ничем хорошим это не закончится!

Капризничаешь? А еще ан… он оборвал себя на полуслове, махнул рукой и направился к бару.

Демьян подошел к растерявшейся Кристине.

Наш, простите, и ваш столик номер 15.

Вы за мной следите?

От самой Москвы? Вы себе льстите.

Тогда почему вы здесь?

Мир тесен! – уклончиво улыбнулся Демьян и напомнил: Пятнадцатый столик.

* * *

Людская масса постепенно оседала за накрытыми банкетными столиками. Для андеграундцев было зарезервировано шесть столов. Они располагались по периметру зала, образуя собой два вложенных один в другой перевернутых треугольника. В документах организаторов гости этих столов значились как припозднившиеся на конференцию делегаты общества практического телекинеза, клиники бесшовной хирургии, а также представители таинственного культа Горбатого демона. И хотя конференция прошла без участия сих почтенных и уважаемых, однако щедрый организационный взнос утром ими был внесен, поэтому повода отказать в участии в банкете не было.

С балкона Маркизур окинул взглядом ресторанный зал. Один из столов со стартовиками был выставлен неправильно нарушал симметрию равнобедренного треугольника. Впрочем, вправо уехало все крыло – пять столов.

Непорядок! – нахмурил брови Маркизур. Он жестом подозвал своего высокопоставленного официанта, чтобы тот освободил стол. Сыттинг с полотенцем наперевес ринулся выполнять желание клиента. Из закусок тролль оставил только хлебцы, высушенные в разных сортах соли и огненный виски пятидесятилетней выдержки. После всего увиденного сегодня шеф-ресторатор благоразумно решил воздержаться от комментариев столь странного гастрономического выбора клиента.

На опустевший стол Маркизур водрузил широкий и плоский короб, нечто среднее между ларцом и шкатулкой. Чем-то он напоминал форму банкетной террасы ресторана. Тролль открыл крышку. Внутри короб был заполнен песком, разнокалиберными камнями и какими-то гранеными стеклышками-кристаллами.

«Сад камней, узнал игрушку Сыттинг. – Эстет!». Все это было произнесено молча, но шефа-ресторатора не оставляла беспокойная мысль, что этот проклятый живой кусок скалы, знает, что творится в голове Сыттинга. Клиент поднял голову и пристально посмотрел на Сыттинга. Шеф-ресторатор поспешил скрыться в самом кабинете.

Маркизур тем временем, принялся умело орудовать на песочной арене двумя тростниковыми палочками. Проступающая композиция повторяла расположение столов в банкетном зале. Щебень – столы земов, кристаллы хрусталя – андеграундцев, кусок булыжника – сцена. Щелчок пальцев и между каменными столами забегали муравьи.

Людишки, глупые земы.