Восьмой день недели

Поднялся в дистрибуторную. Из этой комнаты, уставленной приборами, машинист поведет по указанию мастера плавку. Сейчас в дистрибуторной пусто. Тускло отсвечивают кнопки и рычаги на пульте управления. Будько сел в кресло машиниста перед обзорным стеклом, вся конверторная площадка как на ладони. Задумался, глядя на нее.

Обида обидой, только странно: почему заместитель министра «выслал» сюда своего референта? Проштрафился? Не похоже, держится гордо. О выдвижении говорить смешно. Наверное, нашел бы Иван Иванович для любимчика тепленькое местечко. А может, не захотел искать? Будько думал о Радине с пристрастием, приписывал и наговор и черт знает что, а в душе не был уверен в правоте: рассыпаются его доводы, не выдерживают логики. Так и не найдя ответа, стал думать о своей судьбе. Разжалобился, благо никого рядом не оказалось. Люди мы, не ангелы. Возможно, что-то и не дорабатываем, в чем-то ошибаемся. Но зачеркнуть целую жизнь? Тридцать лет ходит он через одни и те же заводские проходные. Первый раз шагнул сюда двадцатилетним. И вот уже — пятьдесят. Сколько хлебнул горячего до слез, не упомнишь, не сосчитаешь. Да и стоит ли бередить душу?

Будько попытался отвлечься от воспоминаний, ничего не смог с собой поделать. Всплыло в памяти былое, предстало перед ним четко и ясно, во всех деталях. Из ополчения отозвали на завод. Приехал, а завода и не оказалось на месте. И раньше невелик был Старососненский металлургический — пяток цехов, а предстал перед ним пустырь без конца и края. Искореженные фермы подстанций утонули в густой траве, запутались в повители. Фундаменты доменных печей выщерблены, словно прошел по ним артиллерийский смерч. Среди развалин уцелели горны печей, но и они переплелись с застывшим металлом. Будько понимал: печи «закозлили», чтобы не достались немцам.

Помнится, в райкоме партии встретились они с Шараповым — тогдашним секретарем. Шарапов хлопнул по плечу: «Шагай, дружище, на завод, возглавь работы по восстановлению. Людей попозже подошлем в помощь, механизмы на месте остались. Разбирайся сам». Много раз Будько недобрым словом вспоминал Шарапова. Из механизмов нашел вагранку без вентилятора и мотора, кран да паровоз без тендера. Бригада тоже была своеобразная: два сварщика, слесарь, остальные — подай-поднеси. В основном бабы. Командовала ими Настя — нынешняя супруга его.

Охо-хо! Да, были деньки куда трудней, чем сегодняшние. Целый год резали автогеном мертвый металл, веревками вытаскивали железные куски из горна.

Вспомнилось былое, и заныло в груди. Будько налил в стакан воды из сифона. Запоздало подумал, что мало тепла стал нынче уделять жене, больше ворчит да покрикивает. И еще: к чему это Радин выдал — делай только то, что не можешь?..

С трех сторон вспыхнули на конверторной площадке прожекторы. Будько зажмурил глаза. Прожекторы выхватили из сумеречной полутьмы махины конверторов, коробы кранов, сталевозы. Еще не осмыслив до конца, что сейчас должно произойти, Будько продолжал думать о своем: «Лады, заместителем так заместителем. Возьму под начало разливку, и баста. Замкнусь, как улитка в раковине. Берите, командуйте, правьте! Попробуйте на вкус, что такое бразды правления, товарищ Радин. Это вам не бумажки на подпись подсовывать. Спохватитесь, поздно будет, прибежите к Будько за советом… Это ведь красивые фразы — компьютеры, АСУ, институты конъюнктуры… Нет, в исследовательских институтах, конечно, все это есть, а тут, где металл, как говорится, на ощупь, на излом определяет человек, не скоро без мастеров обойдутся. Никто меня в этом не переубедит».

— Внимание! Внимание! — разнесся над цехом голос руководителя пусконаладочных работ. — Через десять минут начинаем полный тренаж! Прошу всем руководителям групп сверить часы!

«Как на космодроме», — усмехнулся Будько. Сегодня они, эксплуатационники, — гости в цехе. А когда цех будет принят государственной комиссией, отдадут им ключи и бирки от всех агрегатов.

— Разрешите? — В дистрибуторную вошел молодой человек в джинсовом костюме, в очках. Подслеповато прищурился. — Товарищ начальник, — узнал он Будько, — я из бригады наладчиков, инженер Василевич, по сценарию мне предстоит вести воображаемую плавку.

— Коль предстоит, веди! — Будько уступил наладчику кресло машиниста, пристроился на железном стульчике, возле обзорного стекла. «Ишь ты, товарищ начальник! Не в насмешку? У них теперь не сразу уразумеешь, когда смеются, когда всерьез… Тренаж! Сказали бы просто: холодная прокрутка оборудования…»

— Вы не волнуетесь? — почему-то спросил инженер.

— Еще наволнуюсь.

Взвыла сирена. Будько поднял голову. Со стороны загрузочной площадки плавно шел мостовой кран, неся на стропах порожний ковш. Наладчик и Будько одновременно включили секундомеры. Ковш остановился, наладчик поворотом рычага наклонил конвертор. Все шло строго по сценарию. Началась воображаемая загрузка конвертора металлическим ломом. Кино, да и только.

Будько встал, подошел к телефону, набрал номер своей квартиры.

— Настя, я в цехе.

— Так и подумала. Ни дня, ни ночи.

— Ворчишь? Не первый раз, поди.