Восьмой день недели

Разве забудешь счастливый миг — он остался один на высоте. «Плавку сливать!» — скомандовал мастер. Там, на земле, десятки раз слышал эту ничем не примечательную команду, а тут — совсем другое дело. На высоте страшновато. Внизу огненная лава, гудящая, звенящая. Казалось, воздух и тот дрожит от напряжения. Кипящий шлак выплескивается из горловины, разбрасывая по площадке желтые стальные блины.

Какая была жизнь! Да, он мог бы и сегодня работать на высоте. Будь трижды неладен тот злосчастный день! Хоть убей, не помнит, кто надоумил обмыть начало трудовой биографии. Надо, значит, надо. Взял в соседнем киоске два «огнетушителя» — полтора литра красного, пристроились с дружками под лестницей. Сначала окунули в алюминиевую кружку «корочки», потом и сами кирнули. А через полчаса Дербенев за шиворот выволок его на свет божий.

Отстранили от работы, перевели в печники-футеровщики на три месяца, а добраться до своего законного места не может Семен уже пять с лишним лет. «Эх, Дербень, Дербень! — мстительно думает Семен Заварзин, — раскусил я твою «героическую философию». Мы болтики в твоей машине, заел один — на помойку, второй ввинтил. Ни о ком не сожалеешь. Говорят, одну рыбалку и любишь. Да и то, наверное, когда рыбу ловишь, вода у тебя не кругами, а прямоугольниками расходится…»

— Семен Заварзин! — прогремел над цехом голос Владыкина, усиленный динамиком. — Немедленно явитесь на футеровочную площадку!

Заварзин досадливо крякнул. И не потому, что позвали на место. Крановщик разозлил: резко рванул ковш о металлом, и на площадку плеснул «козелок» килограммов на двести. Кинулись врассыпную сталевары. Кран проплыл мимо Заварзина, обдал жаром. «Вот таких бы гнать надо. А меня за что?..»

— Дарагой! — кинулся к Семену Ахмет, потрясая какой-то бумажкой. — Где ты пропадал? Извещение к посылке, видишь? Какой папа, а? Вино есть, фрукта есть! Сегодня кушаем!

Ахмет частенько получает с Кавказа посылки.

— Заварзин! — Владыкин чуть не сбил Семена с ног.

— Ну?

— Где шляешься?

— Справку представить? — Заварзин даже не глядел на бригадира. — Отлучиться нельзя, что ли?

— В ноль часов останавливаем третий.

— А мне что! Останавливаем, так останавливаем. Сутки наши.

— Ломать будем утром! — Видя, как округлились глаза Заварзина, торопливо добавил. — Начальство вдвойне платит за спецзадание.

— Увы, — Заварзин глянул в сторону Ахмета, который делал какие-то знаки, — вечер занят и ночь. Культуру повышаем.

— Ребята, нужно выйти в ночь, — многозначительно проговорил Владыкин.

— Слушай, начальник, зачем крычат? У меня вся рука в ожогах! — Ахмет протянул руки-коротышки. — Кирпич горячий будет, как бешеный собака!

— Серега, — примирительно сказал Заварзин, — всегда печка сутки остывала. Что еще придумал?

— Идея! — Владыкин прищурился. Знал: Заварзин наверняка клюнет на этот крючок. И не ошибся.

— А как насчет грошей? Точно вдвойне платят?

— Неужто всю жизнь на рубли переводишь?

— Не я один, — притворно всплеснул руками Заварзин. — И все-таки как же с оплатой?

— Идея подтвердится — будет полный порядок, — подыграл Владыкин.

— Вы слышали, хлопцы? — обратился Заварзин к ребятам. Ахмет мазнул рукой по усам.

— Маладец, начальник! Рассказывай.

Владыкин замешкался. Не рановато ли выдавать одну из давних своих задумок?

— Где быстрей прогорает футеровка?

— В пазах, меж рядами, — сообразил Заварзин.

— А если класть футеровку без швов?

— Как это? — Заварзин вытянул шею. — Цельным куском?

— А вот так! — Владыкин быстро набросал фигурку из кирпичиков. — Первый ряд как обычно. Второй — начнем с полкирпичика. Третий — опять обычный.

Заварзин выпрямился, сверху вниз посмотрел на бригадира, озабоченно поскреб подбородок, что-то смущало его.

— Может, по старинке? Кирпич на кирпич — гони, бабка, магарыч?.. — И, чуть помедлив, добавил: — Лады, пусть по-твоему. Только, может, не все нутро, а днище. Поглядим, что получится.

— Что ж, — Владыкин посмотрел на часы, — согласен! Проследи за доставкой огнеупора, проверь штангу. К двадцати трем всем быть в сборе! Ясно?

— А я посылку получил! — Ахмет показал Владыкину извещение. — Фрукты и вино!

— Покажи!

Ахмет доверчиво подал квитанцию. Владыкин аккуратно сложил ее пополам, спрятал в карман.

— Завтра отдам. И сам с тобой выпью. Сегодня нельзя…

— Зачем? Отдай бумагу. Я тебя не приглашаю, слышишь, начальник?

Владыкин шутливо помахал рукой Ахмету и ушел.

18

Директор завода подробно и с пристрастием анализировал работу конверторного цеха. Разбирал упущения бригад и операторов установок непрерывной разливки стали. Винюков любил удивлять подчиненных знанием фамилий подручных, горновых, машинистов. Обычно Радин слушал Винюкова с плохо скрытым раздражением. Нечего снисходить до подручных. Сегодня смутная тревога овладела Радиным. Волновала и предстоящая остановка конвертора, и тон директора. Доложит Будько директору про вентиляторы — греха не оберешься. Обвинят в анархии, самоуправстве.