Восьмой поверенный

— Примерно двадцать минут. Если немного сбавить ход, самое большее — полчаса. Но больше нельзя: ветер крепчает, и у нас могут быть проблемы при заходе в бухту.

— Не сбавляй, мне хватит и пяти минут. Пойду все-таки отправлю письмо этой корейской козе.

Шугар, моука, ийзюм, дверепетли, свердло намба сэвэн… Утром Рождественского сочельника Синиша прислушивался к тому, как говорят третичане. Их речь была то певучей, то грубоватой, то напоминала приглушенное бряцание якорной цепи, когда ее втягивают на палубу через отверстие в деревянной обшивке борта. Сначала, в первые дни своего мандата, пока стоявшая перед ним задача казалась ему скучной, но выполнимой, он относился к диалекту островитян с полным равнодушием. Однако со временем, в отсутствие других развлечений, ему стало нравиться отгадывать значение всех этих необычных слов и фраз: чаще всего они напоминали творение Франкенштейна — были составлены из искаженных далматинских итальянизмов, а также англицизмов, произносимых с австралийским акцентом и сшитых при помощи хорватского синтаксиса. Тонино эта игра нравилась еще больше, чем Синише: каждый раз, когда повери самоуверенно пытался изобразить произношение того или иного слова либо отгадать его значение, но попадал впросак, он веселился, как ребенок.

Этим утром Тонино не было рядом: у него нашлось какое-то дело, связанное с их овцами, поэтому поверенный сам, без посторонней помощи, угадывал, какие товары третичане заказывают у итальянцев. Он стоял в небольшой очереди, выстроившейся перед Барзи, решив заказать себе радиоприемник, телевизор и самую дешевую спутниковую антенну с ресивером. Серую осень сменила еще более серая зима, продуваемая со всех сторон ветрами и обливаемая дождями. Пустое просиживание часов в спальне и офисе казалось ему все более бессмысленным, старый Тонино продолжал демонстративно выражать свое к нему безразличие, поэтому покупка собственного телевизора и радио показалась ему самым разумным решением. Две свои зарплаты поверенного, более чем солидные, которые ему выдали на Вториче, здесь он все равно не мог потратить ни на что более полезное. Он думал оставить тысячи три-четыре на балансе: мало ли, вдруг в один прекрасный день они ему срочно понадобятся — но потом передумал и снял все до последней липы[9]. Возвращаясь из сумбурной экспедиции в цивилизацию, он решил: ему никак нельзя возвращаться в Загреб, пока дело не будет сделано — но, с другой стороны, сейчас это дело казалось еще более невыполнимым, чем прежде. Значит, единственная карта, на которую можно поставить, — это Желька. Старая добрая Желька, умница Желька, занудная, ревнивая, но всегда готовая прийти на помощь. А что касается ее прелестей — горшок, лежащий теперь на дне Адриатического моря, мог бы многое рассказать о том, как Синиша вспоминал о них по вечерам. Спустившись в каюту «Аделины», Синиша еще раз прочитал черновик написанного заранее письма, которое он теперь решился отправить. Пока он его писал, его переполняло возбуждение, а сейчас он неожиданно для себя понял, что подсознательно он хотел завлечь Жельку, чтобы она вытащила его из этой глубокой дыры. Через день, неделю, месяц она обязательно найдет способ приехать на Третич и, мечтая о бурном сексе, во время которого он ей что-нибудь убедительно наобещает, сделает все, чтобы эвакуировать его отсюда. Ее сестра работает психиатром — в крайнем случае они вместе могли бы придумать ему какой-нибудь липовый диагноз, а потом, когда он снова окажется в Загребе… Он подключился к интернету, кликнул мышью на кнопку «Отправить» и стал ждать этого заветного дня.

Так что телевизор был лучшим решением, чтобы сократить ожидание. Конечно — убеждал себя поверенный — если что-то изменится, если вдруг появится реальная возможность организовать выборы, после приезда Жельки он останется здесь и доведет дело до конца, чтобы вернуться домой победителем на всех фронтах.

— Небольшой телевизор, спутниковую антенну и ресивер, подешевле. И какой-нибудь радиоприемник. Пикколоу рэйдиоу, понимаете?

— Ши, повери, но энто биг ордэр. От воас нуожен дипазид, — ответил ему Барзи. — Олсо, усе тутто не муожет прийти враз.

— Кхм! — кашлянул поверенный. — Первое я вроде понял. Нужно дать задаток, правильно? Внести предоплату.

Барзи кивнул.

— О’кей, но вот второе… Шьор Барзи, я не поунял ни слоува, — сказал Синиша извиняющимся тоном.

В этот момент усталый, вроде как смертельно больной, продавец впервые улыбнулся.

— Спик инглиш?

— Йес… — пожал плечами Синиша. — Йес.

— Итс нот посибл фо итэльенз ту бринг ит олл ин зэ сэйм тайм. Смол боатс хэв ту диливэр азэр гудз энд гросэриз фо пипл. Андэстуд?

— Ага. И как тогда, сначала телевизор, а потом через неделю антенна?

— Мэйби, — неопределенно ответил Барзи. Поверенный почувствовал, как на его плечо опустилась чья-то ладонь, и в этот же момент услышал знакомый голос:

— Щто, комиссар? Телевизр покупаем, да? Скущно те на нащем острове?