Восьмой поверенный

Дождь становился все сильнее, поэтому поверенный поспешил залезть в небольшую каюту. Из-за своих размеров она была не слишком удобной, но с первого взгляда в ней была заметна какая-то аскетичная надежность, именно так какой-нибудь неискушенный человек с континента мог бы представить себе каюту своей первой яхты.

— Красивый у вас катер! — крикнул Синиша Тонино, а тот, широко улыбаясь, крикнул с кормы в ответ: «Спасибо!» — и сделал жест, который должен был означать «одну минуту, я сейчас подойду». Большим и указательным пальцами он легко придерживал штурвал и, глядя поверх палубы и носовой части, медленно отводил катер от причала острова Вторич. Когда судно закачалось на первых волнах в открытом море, Тонино взял в руки канат и обмотал его вокруг двух деревянных столбиков, чтобы закрепить штурвал. После этого он снял плащ, повесил его на дверь каюты и сел напротив Синиши:

— Автопилот, хе-хе… Ну, теперь мы наконец можем познакомиться и поговорить как два белых человека. Нравится вам катер, а?

— Да, он, как бы это сказать… Это пасара, да?

— Хм, нет, не совсем. Скорее разновидность лейта, но не забивайте себе этим голову. На Третиче все равно все называется другими именами. Гаэта, гаэтон, гаэтона, гаэтин… «Аделина», например, — это гаэтона.

— Кто?

— «Аделина», этот катер. Гаэтона.

— А!

Они помолчали несколько секунд, потом Синиша решил дипломатично начать:

— Могу я задать вам один вопрос, возможно, немного личного характера? Так сказать, не в бровь, а в глаз.

— Конечно, задавайте, пожалуйста! — улыбаясь, с готовностью откликнулся Тонино.

— Как бы это сказать, чтобы вас, не знаю, не обидеть.

— Боже, к чему это все? Спрашивайте! В конце концов, вы — власть, разве не так?

Синиша посерьезнел. Вот быдло далматинское, сразу провоцирует.

— Хотя ладно, прошу прощения, наверное, еще все-таки слишком рано. Скажите, сколько еще до Третича?

Тонино посмотрел на часы, висящие на стене. Время было где-то час дня с небольшим, но часы показывали десять минут восьмого. При этом они не стояли: секундная стрелка методично отсчитывала секунды какого-то своего личного часового пояса.

— Ну, если с морем и погодой не произойдет серьезных перемен, то… думаю, часа четыре, не больше.

— Сколь… Чет… Четыре!? — вскрикнул Синиша.

— К сожалению, это так. Третич находится не за ближайшим углом, да и «Аделина» уже не в цвете молодости. Зато она непотопляемая. Не волнуйтесь, время быстро пролетит.

— Четыре часа… Четыре часа от чего, от Вторича?! Скажите, вы когда-нибудь интересовались, почему им там, в Загребе, так важно, чтобы в этих глубочайших, простите, ебенях появилась местная власть?

— Боюсь, господин поверенный, что именно с этим вопросом вы будете чаще всего сталкиваться в ближайшее время…

— Слушайте, Тонино… Можем перейти на ты? Отлично. Так вот, я все-таки задам тебе тот вопрос, который хотел. Можно?

— Разумеется.

— О’кей, э-э-э… Спрашиваю: где ты научился так говорить? В смысле, я бывал на наших островах, слышал три сотни диалектов, два или три из них даже понимаю. Плюс я слышал, хоть и немного, как говорили те на пароме…

— А, это первичане и вторичане…

— Да неважно. Кто бы они ни были, они говорят на каком-то диалекте, каком-то своем наречии, не знаю. А ты… блин, ты выражаешься как какой-нибудь министр! Что, на Третиче все так разговаривают?

— Я стараюсь. Ведь человеку всю жизнь пристало трудиться, — ответил Тонино, страшно гордясь тем, что он так чисто и правильно говорит на литературном хорватском языке.

— А у остальных… с этим как?

— Ну как тебе сказать… Я более чем уверен, что тебе понадобится переводчик. Я бы даже сказал, он будет просто необходим.

Неожиданное предложение повисло в воздухе, под потолком каюты, и закачалось в неправильном ритме высоких морских волн. Синиша представил себе на секунду лицо премьера, сморщившееся над телеграммой: «СРОЧНО НУЖЕН ПЕРЕВОДЧИК ТРЕТИЧСКОГО ТЧК БЕЗ ГОНОРАРА НЕ СТАНЕТ ТЧК ПОВЕРЕННЫЙ СИНИША». Вот это был бы номер! «Ничего, я их заставлю говорить, никому не позволю вешать мне лапшу на уши, — решил Синиша. — Они мне все наизусть закон о выборах читать будут!»

— О гонораре не беспокойся, — прервал ход его мыслей Тонино. — Соответствующие договоренности были достигнуты еще при третьем поверенном. Каждый месяц на мой счет приходит фиксированная сумма. Не бог весть что, но тем не менее. И хотя уже давно не было поверенных, правительство продолжает мне регулярно высылать деньги сюда, на Вторич. Даже если ты откажешься от моего предложения, гонорар все равно будет приходить еще какое-то время.

— А ты этот третичский диалект знаешь в совершенстве?