Восьмой зверь

Есть в произошедшем много откровенно странного и где-то даже мистического, даже на фоне кровавого ритуала. Амулет матери по-прежнему у меня в груди, и как он туда попал — очень интересный вопрос. Если подогнать объяснения из пояснительной записки, можно условно обозначить, что нестабильность тех подопытных как раз таки и была в обильном кровеотделении, как у меня. Вылечили их через подачу энергии, так? И я вылечился, после вплавления амулета в организм. Если сложить два и два, выходит, что все это время я носил на груди не памятный подарок, а вполне себе древний артефакт.

Пойдем дальше. Что является источником энергии, по словам Виктора? Браслеты учеников и пластины магов. Вот только я нигде не слышал про золотые пластины. Впрочем, и про серебряные узнал только от Роуда. Проведем линию: есть медные пластины городских магов, есть серебряные пластины боевых магов и, как оказалось, есть золотые пластины — кого? Откуда она появилась в нашей семье? Как и любой ребенок, я не сильно задавался историей семьи, довольствуясь рассказами родителей о любви к путешествиям. Никогда не знал имени деда и бабушки, которых, в теории должно быть аж два комплекта. И уж тем более не искал какие-то таинственные или загадочные события в прошлом в свои родителей, а ведь по всем параметрам получается, что где-то там, позади, у моей матери и отца был целый шкаф скелетов.

Мысли скакнули в недавнее прошлое — выходит, там, на ритуале определения стихии я обратился не к силе браслета, а собственному амулету? Причем, обратился не в первый раз — сознание услужливо напомнило виды объятого огнем квартала.

О прошлом можно спросить Марту — няня должна быть в курсе. Вот только надо ли мне это знать? Безусловно. Я все равно не удержусь и примусь за поиски самостоятельно — и обязательно привлеку чужое внимание. Если за серебряные медальоны готовы уничтожать без разбора целые поселения, то на что они пойдут ради золотой пластины.

На фоне новых открытий, прошлый ритуал уже не казался таким загадочным. Более того, новые способности тоже надо изучить и приручить — я уже навострился контролировать попытки разума выцеливать любое движение и приближать цель, осталось поискать новые способности, не замеченные в первый день. К сожалению, кроме краткого описания, в журнале не нашлось более ничего — или же информацию надо искать в других тетрадях и книгах, ориентируясь на способности и возможности некой "гвардии".

А сейчас пора бы собраться и выйти в город, если я не хочу опоздать встречу со своим будущим капитаном. Было бы неплохо ее перенести — я прекрасно помнил свои портрет в кармане одного из убийц и не собирался рисковать жизнью повторно, но ни один курьер в академии не рискнет сунуться в портовый квартал, а телеграфа в таверне не было. Как впрочем, в любой таверне владения.

Практически весь набор одежды пришлось сменить — кроме рубашки и плаща, все вещи, одетые вчера, придется выкинуть — желательно, не в стенах академии. Я тщательно собрал все тряпки, достал выброшенные ранее кровавые бинты, закинул в сумку и двинулся в город.

Визит в портовый кабак обошелся в мелкую золотую монетку — только желтоватый кругляш смог переубедить хозяина кареты не останавливаться на границе условно опасного квартала, а заехать почти в самое его сердце. Стоило мне сойти, возница набрал такую скорость, будто бы за ним уже гнались ухари с топорами. Сколько помню этот квартал, почти не влипал тут в неприятности — если, конечно, забыть вчерашний день. А может он и послужил неким вселенским противовесом, усредняющим мои спокойные деньки?

— Вот твой капитан, — вместо приветствия, махнул хозяин заведения на группу моряков за столом в углу. — Если хочешь говорить — подходи сейчас, они заказали изрядно наливки и вряд ли через четверть часа смогут о чем-то говорить.

Я благодарно кивнул и внимательно оглядел компанию за указанным столиком. Их было шестеро, и они вовсе не томились ожиданием, вдумчиво поглощая жареную курочку. Более-менее примечательно смотрелся дальний от меня господин, который умудрялся даже руками есть с некой непередаваемой аристократической ноткой, глядя на которую любой благородный наверняка бы просил ему отсутствие столовых приборов. Рядом с ним сидел кряжистый мужик с изрядно пониженным центром тяжести — с таким пузом и в шторм на палубу выйти не страшно. На лицах оставшейся четверки можно было увидеть судьбу, накрепко привязанную если не к морю, то к реке точно. От моря, надо сказать, это владение далековато, но доплыть вполне можно. Одеты они были в практически одинаковые камзолы, порядком истертые временем — может, знак или форма команды? Или попросту закупались в одном месте.

— Господа, наш любезный хозяин должен был о мне предупредить. Я заинтересован в покупке вашего корабля и найме команды. — Я говорил нейтральным голосом, стараясь смотреть на человека, условно принятого за капитана.

— Такой молодой, а уже барыга, — проворчал один из них, бросив короткий взгляд.

— Шел бы ты, шутник, пока настроение хорошее, — поздоровался второй.