Воспарить к небесам

— Я… не работаю, — призналась я, испытывая еще одно новое чувство, что мне стыдно за этот факт, не говоря уже о том, что я никогда не работала. Никогда. Только не в моей жизни. Я отбросила эту мысль и закончила: — Так что, я могу в любое время, в зависимости от вашего расписания.

— Изумительно. Я поговорю с Алиссой и перезвоню вам. Пойдет?

Я направилась на кухню, чтобы бросить сумочку на стойку, и ответила:

— Звучит отлично.

— Джейк сказал, что вы недавно познакомились с Магдаленой? — заметила она.

— Я пробыла здесь чуть меньше недели.

— Ну что ж, добро пожаловать в наш дом, который теперь стал и вашим домом, и я с нетерпением жду встречи с вами.

— Взаимно, Джозефина.

— Джози, — сказала она. — Пожалуйста, зовите меня Джози.

— Хорошо, Джози.

— Я позвоню вскоре после разговора с Алиссой.

— Замечательно.

— Берегите себя, Амелия.

— И вы тоже, Джози.

Она повесила трубку, и я бросила сумочку и телефон на стойку. Я подошла к холодильнику, открыла его, заглянула внутрь и, хоть я пропустила завтрак, забыла об обеде, и мой холодильник был полностью забит, так как в выходные здесь были дети, я не увидела в нем ничего, что бы меня заинтересовало.

Поэтому я закрыла дверцу холодильника и подпрыгнула, когда зазвонил телефон.

Я схватила его со стойки, увидела на экране тот же номер и ответила.

— Джози? — спросила я в качестве приветствия.

— Обед в среду подходит? — спросила она в ответ.

Я уставилась на столешницу, подумав, что она была не просто увлечена, она рвалась вперед.

— Да, подходит, — сказала я ей.

— Отлично. Полдень. Закусочная Уэзерби. Мы две блондинки в кабинке за окном.

— Ну, если вы две блондинки, то вы меня узнаете, я буду брюнеткой-коротышкой средних лет, — сообщила я ей.

— Миниатюрной, — заявила она в ответ.

— Прошу прощения?

— Женщины не бывают коротышками. Они миниатюрные. Они также никогда не бывают среднего возраста. Они зрелые.

Я не знала, как ответить на это правдивое, но твердое заявление, кроме как сказать:

— О! Точно.

— Вы, конечно, можете называть себя, как пожелаете, — в ее голосе послышалось смутное беспокойство.

Я почувствовала необходимость успокоить ее волнение, сказав:

— Миниатюрная — более приятное слово. Так же как и зрелая.

— Да, правда, — согласилась она. — Хотя слово «зрелая» я тоже не слишком люблю. Не могу понять, почему женщина должна подвергаться оценке.

Я не знала ответа на этот вопрос, но согласилась.

— Значит, я буду миниатюрной зрелой брюнеткой, — сказала я ей, пытаясь пошутить. — Как бы то ни было часть про зрелых останется только между нами.

— А мы с Алиссой будем неминиатюрными, зрелыми блондинками, — ответила она, и, к счастью, в ее голосе я услышала улыбку. — Кроме того, вы должны знать, что сейчас лето, и со мной может оказаться мой сын Итан. И поскольку Алисса и ее муж, Джуниор, добрые, добросердечные люди, мудро принявшие решение обильно заселить Магдалену своим потомством. Поэтому она может быть с целой стайкой детей. От них будет много шума. Я сделаю все возможное, чтобы Итан не присоединился к нам, но у него своя голова на плечах, и нам с его отцом нравится поощрять именно это.

Я усмехнулась, глядя на стол.

— Тогда это к лучшему, потому что вас всех будет трудно не заметить.

— Точно, — снова согласилась она. — Итак, у нас есть план?

— Да, Джози, у нас есть план. Увидимся с вами и Алиссой в среду у этого Уэзерби.

— Вы его не пропустите, — сказала она мне. — Это в городе, а город не такой уж большой. Он прямо на Кросс-стрит. Но если возникнут проблемы, просто позвоните мне.

Она казалась странно официальной, что было полной противоположностью ее ругающемуся, но дружелюбному и совершенно неофициальному мужу.

— Я найду его, — заверила я ее.

— Хорошо. Тогда увидимся, Амелия.

— Да, Джози. Увидимся в среду.

Она повесила трубку, и я положила телефон на стойку.

Подняв голову, я посмотрела на красивое помещение, которое не выглядело таким уж сказочным с коробками, сложенными вдоль стен.

Однако, по-видимому, если Джози Спир имеет к этому какое-то отношение, эта домашняя распродажа произойдет быстро, и я смогу начать создавать дом, который мне понравится, чтобы мои дети чувствовали себя комфортно.

Но пока у меня не будет чистой палитры, я не собираюсь начинать этот проект.

А это означало, что кроме моих блужданий в никуда и бездействия, что на самом деле принесло плоды, поскольку я кое с кем познакомилась и имела планы на обед в среду, мне нечего было делать.

Ничего.

Ни друзей.

Ни какой-то работы по дому.

Никакой поездки.

Никто из детей не вернется домой в ближайшее время.

Кабельное и Интернет должны были быть установлены на следующий день, так что у меня не было даже этого.

Внезапно у меня возникло странное ощущение, что я раздавлена.

Раздавлена тяжестью всего нового, что было вокруг меня.

Раздавлена тяжестью всего, что мне пришлось сделать, чтобы мой дом стал домом.

Раздавлена тяжестью всех моих ошибок и усилий, которые, как я знала, потребуются, чтобы их исправить.