Воспитание ангела. Сборник повести и рассказов

В целом Лёха остался доволен собой. Он скосил рассечённый когда-то струной невпопад моргающий глаз, оглядывая себя в профиль. Подтянул животик. Нет, всё отлично, первый день на работе в консульском отделе МИДа должен пройти удачно.

Старую одежду он оставил в магазине и направился к кинотеатру «Пионер». Там показывали «Лимонадный Джо». Купил билет, вышел на улицу покурить.

К дому подъехал москвич. Из арки вышел необыкновенно грузный мужчина, с огромной лысой головой и с трудом вместил себя на переднее сиденье. Вслед за мужчиной появилась женщина.

Лёха замер, непослушное око вовсе перестало моргать. Он не поверил своим глазам.

– Дядя, – крикнула женщина, – вы меня не забыли?

Это же её голос!

Очень кстати подвернулось такси.

– Гони вон за тем «москвичом». Плачу два счётчика!

Через двадцать минут «москвич» остановился у Дома советских писателей. Толстяк вышел, а машина вернулась на Киевский вокзал. Женщина направилась к кассам. Но теперь она была в светлом парике, скрывавшем, её роскошные пепельные волосы. Но Лёху было не обмануть. Это точно была Ядвига Полоская. Значит, солгал его дружок из посольства в Варшаве. Жива, стерва! Дружок её, Ванька Холин, на зоне срок мотает, а она тут разгуливает. Небось, правду приехала искать! Варька и те две шлюшки теперь ничего не скажут.

Он нащупал в кармане скрученную в кольцо басовую виолончельную струну. Что ж, и эту укоротим, и медлить нельзя. Скрытно подобрался к кассе, где Ядвига покупала билет.

– До Нары, пожалуйста, – услышал он её голос.

«Ну, туда я не поеду, дорогая, ты же вернёшься к родному дяде?»

Лёха почувствовал, как внутри него просыпается обретённое после той, последней, встречи с Варей в парке Измайлово неведанное чувство, с которым он пробовал бороться, но смирился, и теперь оно заставляет его убивать.

Визит Алова к генералу поставил все точки над «i», и Холин уже три дня следил за Новиковым. Его водила был не столь ловок, как тот таксист, что подобрал парня. Поэтому, выскочив из машины, он только в самый последний момент успел разглядеть, как тот вбежал в помещение пригородных касс.

«Хорош! Вдруг рванул ни с того, ни с сего».

Сейчас Хи-Хаак не испытывал к Новикову никаких чувств, кроме как к объекту, которого надо уличить и заставить написать признание в тройном убийстве. Его также абсолютно не трогало, что убийца повинен в его собственной смерти, смерти Ивана Холина. Для воплотившегося ангела это была просто работа.

Парень не собирался покупать билет, он явно за кем-то следил. Холин поймал точку, на которой остановился взгляд Новикова. Если бы сейчас его увидел Аратрон, то его, мягко скажем, слишком гуттаперчевая шея отпустила бы, наконец, голову Алова в пространство, погулять: лицо Холина на мгновение застыло золотой маской, глаза ввалились, оставляя чёрные дыры с мерцающим в глубине голубым огнём.

Стоявшая рядом женщина шарахнулась в сторону и перекрестилась.

Та, за которой следил Новиков, обернулась на шум, но увидела только спину быстро удалявшегося широкоплечего мужчины.

Холин вышел на площадь, не щурясь, посмотрел на солнце, давая глазам быстрее прийти в обычное состояние.

Василий Шелестов как раз разворачивался, чтобы выехать на Студенческую. При виде этого мужчины он, вместо того, чтобы прибавить газу, резко ударил по тормозам, и тут же услышал жуткий скрип тормозов. Затылок врезался в подголовник от сильного удара налетевшей сзади машины.

***

Ядвига зашла в палату областной клинической больницы.

Плотная шапка из бинтов делала голову Ирины Щёлкиной несуразно большой. Лицо в белом окружье почти не выделялось цветом, нос заострился, в углу ссохшихся губ поблёскивает прозрачная капля, почти немигающие глаза неподвижно уставились в потолок.

Рядом на краю кровати сидел Чаплыгин, держа Ирину за руку. Ядвига присела на стул.

– Привет, – сказал он.

– Здравствуй. Ну как она?

– Не говорит, но меня узнаёт.

Неожиданно, губы Ирины пришли в движение в попытке улыбнуться.

– А отца не признала. Он только что ушёл. Хотел в Москву забрать. Но врачи отказали. А вы как?

– Не знаю, – пожала плечами Ядвига и сильно потёрла левую руку, в ней сильными толчками вот уже второй день пульсировала горячая кровь. – Но всё будет хорошо!

Сергей благодарно посмотрел в её мерцающие ярко-голубым огнём глаза и нисколько не удивился, когда Ядвига, не вставая со стула, просто исчезла, растворилась в воздухе.

***

Она скинула туфли и прошла в кабинет Фурсова.

Безобразно расплывшаяся после инсульта фигура писателя заполнила всё кресло. На лице играла довольная улыбка.

– Где ты шляешься, девочка? – спросил он с нарочитой грубостью. – Ты знаешь, мой проект по древним шумерам одобрили. Сначала шумели, но когда я им прочитал с листа ещё ни кем не расшифрованные надписи на скрижалях – замолкли.

– А как же Есенин?

– Теперь это только бизнес, дорогая и ничего личного. Есть добыча?

– Нет, день неудачный. Знаешь что, пойду я прогуляюсь.

– А что у тебя с рукой, – спросил Фурсов и откуда-то справа к Ядвиге протянулось тонкое щупальце.

Ядвига отпрянула.