Воспитание ангела. Сборник повести и рассказов

Фёдор тут же налил себе вторую.

– Ты бы не спешил, братец, – проворчала именинница.

Фёдор вдруг насупился.

– Вот скажи, Настя, почему ты меня Иудой назвала?

– Это когда?

– В больнице. Я к ней с цветами, понимаешь, с апельсинами…, а она…

– Не помню, – задумалась на мгновение Анастасия Петровна. – Я что-то слаба на мысли стала. Но если сказала, значит, так оно и есть. Паш, а что Виктор, Марина…?

Павел молча протянул ей факс. Сейчас он всей душой ненавидел своих предков и, чтобы исправить неловкость, предложил:

– Бабуль, а давай тебе WhatsUp на телефон установим. Тогда и папу с мамой сможешь увидеть.

– Батюшки, – вдруг всполошилась бабуля, – я и забыла. Телефон-то твой не работает. Хорошо домашний есть, а то бы я вас и не собрала.

Все вдруг дружно бросились давать советы Павлу, как починить телефон. Дядя Фёдор улучил момент и хлопнул очередную.

Алкид вышел на кухню покурить. Ему не понравилось, как больная на голову старуха переглядывалась с внуком. Строительство загородного дома съедало много денег. А тут ещё ревизия в департаменте.

В дверь позвонили.

«Это ещё кто?»

– Алкид, открой, – послышался голос именинницы, – это нотариус.

Анастасия Петровна подписала завещание. Нотариус поставил печать и ушёл.

Алкид остался доволен. Квартира продаётся. Никаких долей жилплощади. Половина суммы уходит семье дочери Фёдора – его жене, другая – Павлу. Фёдору – вся мебель и дача, на которой он и так жил, пропив и продув в карты свою городскую движимость и недвижимость.

***

Гости разошлись. Сидя в кресле, Анастасия Петровна улыбнулась, вспомнив, как Павел потребовал изменить завещание в пользу своих родителей. «Но так не должно быть!» – едва не выкрикнула она, и, заглушая оставшиеся по этому поводу сомнения, проворчала:

– У них свой бизнес, а у меня свой.

Включила телефон. Два пропущенных звонка от Людмилы. План работал. Завтра, как говорил любимый генерал – решающая рекогносцировка.

На следующий день пришла сестричка и сделала больной укол.

Проснулась Анастасия Петровна ближе к вечеру бодрой и почти здоровой. Решила ревизовать «закрома Родины». Через час все шкафы были открыты и обследованы. На столе она разложила добытые фамильные драгоценности и другие ценные вещи.

«Людмилино приданное!». Лицо старушки просветлело, глаза стали влажными.

Она была почему-то уверена, что подготовленная ею встреча Павла и Людмилы обязательно закончится свадьбой.

Последним неисследованным объектом оставался чулан. Счастливая сваха, в роль которой после первого разговора с таинственной девушкой с удовольствием вошла Анастасия Петровна, открыла дверь чулана.

Дернула за свисавшую рогожку. Когда пыль осела, в вялом свете вольтовой лампочки тускло сверкнуло золотом.

Напротив дивана, рядом с телевизором в дорогой барочной раме стояла картина: обнажённая девушка с кожей персикового цвета раскинулась на кушетке, облокотившись на голубую подушку. Теперь Анастасия Петровна вспомнила, почему назвала брата Иудой. Это он в 47-ом написал донос на генерала, увидев на стене этот боевой трофей.

Кто-то из высоких друзей предупредил Егора, и когда пришли описывать имущество, картины на стене уже не было. Вынесли всё, что можно. Егора арестовали. Чтобы уберечь жену от дальнейших разбирательств, он сказал ей, что сжёг полотно.

В отсутствие Егора братец быстро превратился в алкоголика.

Егор вернулся в 57-ом совсем больной. Большую часть оставшихся дней бывший боевой генерал провёл в больницах и санаториях. О картине он даже не вспомнил, или не хотел вспоминать, пока брат его Фёдор продолжал жить рядом. Анастасия Петровна намучилась, одна ростя сына, Виктора, и выхаживая мужа. От Фёдора ушла жена, оставив ему дочь, маленькую Катю. За ней тоже пришлось приглядывать.

И вот на тебе – картина-то, вот она! Большая, красивая и совсем целёхонькая.

Внезапно Анастасия Петровна почувствовала страшную боль в груди. Стало трудно дышать. Не запивая, она разжевала и проглотила горькую таблетку.

Накатила такая тоска, которую она впервые почувствовала, лёжа совсем одна под капельницей. Как всё-таки жалко, что на именинах не было Виктора. Сейчас она вдруг осознала, что учитывая нынешнее состояние её головы, решение лишить его наследства исходило вовсе не от неё. Оно было выражением воли генерала Егора – царствие ему небесное. Ведь это он, когда родители Павла в «нулевые» подались на заработки в Америку, назвал их предателями Родины. Теперь она точно долго не увидит Виктора. А внучек Паша, да и эти все! – получили своё и теперь ищи свищи ветра в поле. Пашка и тот съехал на родительскую квартиру. Никому она теперь не нужна!

Оставалось три часа до Нового года. Анастасия Петровна включила телевизор.

– Скандал на аукционе Сотби в Палаццо Дукале, – возбуждался диктор за кадром, – Картина Модильяни «Обнажённая на голубой подушке», проданная за 152 млн. долларов, – подделка.

Анастасия Петровна обомлела – во весь экран разлеглась та самая голая девица, которая в этот момент противно ухмыляется со стоящей рядом картины.