Воспитание ангела. Сборник рассказов

Матрёна заглянула в спальню. Илья лежал бледный и неподвижный. Только пальцы забинтованной руки нервно подёргивались. Это хорошо, значит сухожилия работают и внук сможет писать правой рукой. Открылась входная дверь. Гремя сапогами вошёл дед. Матрёна шуганула его на кухню.

– Ты чего грохочешь, как паровоз, – зашипела она, – больного разбудишь!

Дед уселся за стол, схватил из ведра немытый огурец и начал сосредоточено жевать.

– Ну как? – спросила она.

– Надя сегодня работает. Виктор тоже не сможет. У него на работе аврал. Приедут на выходные.

– Значит через два дня.

– Ну да. И как Надя?

– Разволновалась, конечно, и обрадовалась. Уже все больницы и морги обзвонила. А с милицией я не понял. Ей повестка пришла, кажется, по поводу Ильи. Кудахчет как курица: уволят, уволят! И что же ещё наш внучек там натворил. Мы ведь так и не узнали, какого лешего он здесь объявился.

– Выздоровеет, расскажет. А ты будто не рад, что к тебе родной внук приехал.

– Не говори ерунды, старая, – возмутился дед. – Сколько лет не показывался – всё в лагерях, да в походах, а тут на тебе: «Здрасьте, я ваша тётя из Киева и буду у вас жить». Нам бы сразу догадаться – что-то случилось. И доктора не надо было вызывать, а сразу в Москву…

– Скажешь тоже. Он бы кровью весь и вышел.

– И то верно.

– Ну, а с доктором что?

– Плохо. Он, гад, пятьдесят рублей запросил. А я откуда возьму. Теперь, бабка, тюрьма мне светит, за непредумышленное.

– Батюшки! – всплеснула руками Матрёна и без сил опустилась на табурет.

За окном послышался пронзительный скрип тормозов. Дед отодвинул занавеску.

– Всё, приехали. Готовь, бабка, сухари и свежие портянки.

В дверь громко постучали. На пороге стоял красномордый и пузатый младший лейтенант милиции. Из-за спины выглядывал сосед Борис и его жена Евдокия.

– Где раненый, показывайте, – с порога заявил милиционер и двинул на бабку своё чрево.

Дед понуро посмотрел в быстрые вороватые глаза вошедшего, не сказал ни слова, только мотнул головой, приЛюдмилая в спальню.

Илья услышал шум подъехавшей машины и насторожился. Так скрипят тормозами только «Уазики», а на них ездят милиционеры, как-то сразу решил он. Быстро нашли. Наверное родители всех там переполошили. Вспомнил про ранение, и в голову пришла мысль, что это он подставил деда и приехали вовсе не за ним, а за стариком. Окно в комнате было открыто. Илья резко спрыгнул в кровати. Поискал глазами одежду, не нашёл. Заглянул под кровать в поисках ботинок. И тут только обнаружил, что рука совсем не болит. От удивления он даже вскрикнул.

– Ага, сбежать, значит, надумал! – услышал он знакомый голос. Обернулся – перед ним, ухватисто растопырив руки, как тогда в хибаре на запретке, стоял Сиротин.

– Да куда ему бежать-то, – из под руки Сиротина вынырнула Матрёна и бросилась к Илье, – он же ране…

Матрёна осеклась и в испуге зажала рот рукой.

– Раненый, говорите, – счастливо усмехнулся Сиротин,—понятно. Понятые, попрошу.

Борис с Евдохой с готовностью выдвинулись вперёд.

Сиротин, как и тогда, в деендешной допросной, занял позицию спиной к окну, от чего в комнате сразу наступили сумерки.

– Дед, – позвал он, – а ты что там стоишь. Заходи, рассказывай.

Дед боком просочился в комнату, встал рядом с Матрёной и Ильёй.

– А чего рассказывать, – начал он. – Он в дверь…, а я спросонья…

Илья из-за спины Матрёны хмуро наблюдал за происходящим. На удивление он ощущал полное спокойствие и уверенность. Наверное, решил он, ещё сказывалось действие успокоительного, которое по совету доктора давала ему бабка. Только где-то внутри закипала злоба к этому гадкому, толстому милиционеру, из-за которого он здесь оказался. На всякий случай шевельнул пальцами правой руки, потом незаметно согнул её в локте. Боли не было. Лицо его просветлело.

– А что, собственно, происходит? – сказал Илья и храбро выдвинулся вперёд. – Здравствуйте, Михаил Иванович, давно не виделись.

Дед с удивлением уставился на внука. Сиротин сразу признал Илью и его огромная тёмная масса мгновенно как-то сдулась, давая проход свету со двора. Он опустил зад на подоконник, снял фуражку и вытер платком шею.

– Да, а в чём, собственно, дело, товарищ милиционер? – спросила Евдоха. – Зачем позвали-то? У меня скотина не кормМила и Боре в сельпо надо… за хлебом. Чего стоим-то?

– Евдокия! – осадил жену Боря. – Не мешай властям работать. Позвали, значит, надо. Я же тебе говорил, что ночью стреляли.

– А кто стрелял? – спросил Сиротин, быстро приходя в себя от неожиданного явления Ильи. К тому же парень вовсе не был похож на тяжело раненного, о чём говорилось в докладной доктора. – Ты?

Сиротин ткнул пальцем деду в грудь. Дед не обратил никакого внимания на его вменяющий вину перст и в растерянности продолжал смотреть на Илью.

– Так и будем молчать? – повысил голос Сиротин.

– А кому ж стрелять, как не ему, – встрял Борис. – Оне все тут стреляют.

– Так, так, – с нарочитой заинтересованностью повернулся к нему Сиротин.

– Ну да, – сказала Евдокия, чтобы поддержать замявшегося мужа. – Сын его, Витька, моей корове рог отстрелил.