Воспитание чувств: бета версия

Больше ничего не «экспроприировали». Не взяли ни одной бумаги, ни одного документа, – обыск был ходом в игре, чтобы изменить соотношение сил, чтобы Роман понял, что не все коту масленица, хотели не разобраться, а напугать, намекнуть, в общем, как-то вмешаться. Территория, на которой Роман собирался строить Город Солнца, – на Васильевском острове! На территории – военный завод. Завод уже не работал, но еще был, – кому территория, кому завод, сколько там клубилось интересов! У бродивших по квартире партнеров были разные интересы: снести завод, оставить завод, перестроить, а кто-то хотел тихо, по-стариковски, сдать в аренду заводские помещения… Не были представлены только интересы отца, который хотел, чтобы все было как раньше… но установки «Град» никому не были нужны. …Я и теперь ничего не знаю, кроме того, что у Романа был конфликт со старыми-новыми партнерами. Да и кому важно, кто в чьих интересах действовал, не был ли друг-полковник врагом, работали ли старые партнеры на новых, а новые на старых, кому теперь интересна истории, которую назвали бы «а-а, понятно, какая-нибудь жуть 90-х»?

Забрали только телевизор, видеомагнитофон и кассеты. Как будто за этим и приходили, – чтобы там у себя, в милиции, посмотреть Бергмана и Феллини.

Вслед нашему телевизору и видеомагнитофону бешено лаял Мент, – какому кавказцу понравится вынос имущества? В характеристике породы написано: кавказские овчарки недоверчивы к посторонним. Мент, 73 см в холке, вес 80 кг, был недоверчив к посторонним, но все эти бродившие по квартире партнеры его дезориентировали; Роман говорил: «Мент, это свои», он и поверил, что все приходят с добром, а зря. Он бы легко мог отбить у ментов наш телевизор, видеомагнитофон, Бергмана и Феллини.

Как это было

Какая она глупая тетка, типичная учительница! Материя сказала: «У Романа Алексеевича обыск. Иди-ка ты домой от греха подальше». Я что, предатель, чтобы идти домой?!

Я вышел на Невский, долго искал автомат, позвонил маме: сказал, у нас тут обыск. Просто привычка, просто я привык с мамой делиться. Если что-то важное, но не секрет.

Она долго молчала, как будто это обыск у близкого человека, потом спросила: если она приедет поддержать всех нас, это будет глупо? Я сказал, что да.

Они забрали телевизор. Как же мы теперь будем смотреть кино?

Вслед за телевизором по лестнице сбежал Роман. Я спросил, может, ему нужна моя помощь? Может, у него есть враги? Роман фыркнул: «Я же не Чебурашка, конечно, есть враги. Да что они могут – так, подтявкивать издалека. Иди домой!», и я пошел к Скотине.

Дома никого не было: ни одного партнера. Алиса сидела в инвалидной коляске в коридоре, как будто ждала меня. Утром ей сняли гипс, а потом сразу был обыск. Алиса сказала: «Обыск – это смешно, пока они тут шлялись по дому, папа все время шутил».

Алиса привыкла лежать и теперь хочет передвигаться по дому в коляске. Она врет, что не может ходить. Скотина подложил в коляску кнопку, Алиса бухнулась прямо на кнопку, встала как миленькая и погналась за ним.

Без кино было скучно.

Скотина рано заснул. Как говорит мама, «может быть у меня в жизни хоть что-нибудь приятное?».

Мы с Алисой сидели на велосипедах у окна, смотрели на Аничков мост, как в первый вечер. Без Энен было непривычно, как будто мы можем делать все, что хотим.

– А ты заметил, что я похудела?

Я сказал «да», хотя это неправда: я не заметил, потому что не очень-то на нее смотрю. И с чего бы ей похудеть? Она ест как слон.

Потом мы говорили про интересное, как Зинаида Гиппиус с Мережковским. Она ведь, наверное, и со своим мужем говорила только про интересное, а не про хозяйство. Мои родители никогда не говорят про интересное, это совершенно другой вид брака.

– Энен сказала, что всегда просыпается с резким ощущением трагичности существования? У тебя так бывает? – спросила Алиса.

– У меня нет, а у тебя?

– У меня тоже нет. Может, интеллигентный человек должен просыпаться с ощущением трагичности?.. Но я-то нет, вообще ни разу.

Я сказал:

– Она еще сказала, что просыпается и еще хочет спать, но не хочет больше спать, потому что интересней проснуться и жить. А у тебя так бывает?

– У меня нет. Я, если хочу спать, так сплю дальше. …А знаешь что? Я тут кое-что смешное про нее узнала!.. Помнишь, она рассказывала: ее вызывали в Большой дом и все такое?.. Черт, «и все такое» нельзя говорить… Так она тогда подписала! Ну, это, как там это называется – заявление, что она сотрудник. Ха!.. Смешно, правда? Мы-то думаем, она такая правильная, самый интеллигентный интеллигент на свете, а она испугалась и подписала. Тоже мне сыщик… Я знаменитый сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже пры-ыщик на теле у слона-а… а нюх, как у соба-аки, а глаз…

Алиса узнала, что, когда Энен вызывали в Большой дом, она подписала бумагу о сотрудничестве. Ну и что? Она же хотела их обмануть. Хорошо, что ей повезло, от нее отстали. Если бы было не так, она бы нам не рассказала, это и козе ясно. Какой козе?.. Дурацкое выражение.