Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

…Мы, скользя, прошли между двумя китами прямо в самый центр стаи, точно по горному потоку спустились в спокойное длинное озеро. Отсюда бури, бушующие в узких теснинах между китами на краю стада, были только слышны, но уже не чувствовались. Море здесь представляло собою как бы шелковистый атласный лоскут; это было «масло» – гладкий участок морской поверхности, образованный нежной жидкостью, которую выпускают в воду киты в минуты безмятежного покоя. Да, да, мы оказались среди той самой волшебной тишины, какая таится, как говорят, в сердце всякой бури. А из отдаления, с внешних концентрических кругов, к нам еще доносился оглушительный грохот и видно было, как киты небольшими стаями по 8–10 голов проносились по кругу, точно цирковые лошади по арене; они мчались бок о бок, так тесно прижавшись один к другому, что, казалось, какой-нибудь великан наездник мог бы без труда прокатиться на них, поставив ноги на спины двум животным… А пока мы держались у середины озера, и к нам подплывали время от времени лишь сравнительно мелкие и смирные матки да телята – женщины и дети в обозе этого раскинувшегося войска. ‹…›

…Быть может, по своей молодости и неискушенности, будучи неопытны и невинны во всех отношениях, эти маленькие киты – оставлявшие по временам окраины озера, чтобы навестить нашу неподвижную лодку, – именно поэтому обнаруживали удивительное бесстрашие и спокойствие… их поведению нельзя было не удивляться. Словно дворовые собаки, обнюхивали они нас, подходя чуть не к самому борту и задевая лодку боками; казалось, будто какие-то чары приручили их. Квикег гладил их по головке, Старбек почесывал им острогой спины, но, опасаясь последствий, не решался покамест вонзить ее.

А в глубине под этим безмятежным миром нашим глазам, когда мы заглядывали за борт, открывался иной мир, еще более странный и удивительный. Там, повиснув под текучими сводами, плавали кормящие матери-китихи… и подобно тому как человеческий младенец, сосущий материнскую грудь, глядит спокойным, ровным взглядом куда-то в сторону… так и те юные китята, казалось, глядели в нашу сторону, но не видели нас, словно их новорожденному взору мы представлялись лишь пучками бурых водорослей. Да и матери тоже спокойно разглядывали нас, повернувшись на бок. ‹…›

Покуда мы так стояли, точно завороженные, на одном месте, по некоторым признакам в отдалении было заметно, что остальные вельботы, сея смятение… вели бой[82].