Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Мужчина по имени Маноло, который принес наш завтрак, энергично отгоняет «чикос» с помощью бутылки-опрыскивателя. Этот трюк знаком попугаям, они воспринимают его вполне спокойно. У Маноло есть и другие дела; а у «чикос», отдыхающих после гнездового сезона, хватает и времени, и терпения. Одно свойство их характера совершенно зачаровывает меня: какие они одновременно ручные и дикие, изгои и баловни! Они живут на свете уже давно и явно благоденствуют.

Следом за ними прибывает и двадцатичетырехлетняя Чучуи. Ее алую головку украшают несколько зеленых перьев, а крылья у нее скорее бирюзового оттенка, а не синего, как у большинства других красных ара.

Я встаю с места и спрашиваю у Габи, не принести ли ей чего-нибудь. Стоит ей обернуться, чтобы ответить, как Иносенсио обрушивается на тарелку малышки Мадилу. Габи вскакивает, машет руками, а потом, закатывая глаза, поясняет:

«Видите, Иносенсио специально нацелился на нее, потому что она маленькая! Да еще блинчики! Он сам не свой от блинчиков. Так и будет вертеться вокруг, пока не стащит хоть один. Табаско в этом смысле не такой нахальный. А уж Иносенсио своего не упустит».

Как бы хорошо Мандилу ни знала «чикос», они все же сумели ее напугать. Неудивительно – по сравнению с ней они просто огромные. И такие шустрые! Кроме того, они бесцеремонно попрали ее чувство собственности.

«Это же был мой блинчик», – доказывает она, заливаясь слезами.

Я объясняю ей ситуацию на ее собственном примере: вот она видит блинчик на тарелке, которую поставили перед ней, и берет его себе. Точно так же поступил и попугай. Ты захотела блинчик – и взяла; он захотел – и тоже взял. К моему удивлению, Мандилу это объяснение вполне удовлетворяет.

«Ничего страшного, – говорю я, – возьми себе другой».

* * *

Я приехал сюда специально ради горстки этих роскошно огромных и красочных длиннохвостых птиц, населяющих Центральную и Южную Америку, – попугаев ара. И здесь я должен подчеркнуть, что они бывают очень разными. Красный ара, которого еще иногда называют макао, – лишь один из них; всего же их полторы дюжины видов. Самый крупный, около метра в длину и 1,2 метра в размахе крыльев, – гиацинтовый ара, обитающий на обширных заболоченных территориях вроде низменности Пантанал в Бразилии. Наши разбойники – похитители блинчиков красные ара – лишь немногим меньше.

Ара принадлежат к числу примерно 350 существующих в мире видов попугаев. Часть из них называют просто «попугаями», а некоторым группам люди дали особые названия: «амазоны», «попугайчики», «лорикеты», «неразлучники», «аратинги», «какаду», «кореллы» и пр. Они образуют современную веточку на кустистом эволюционном древе птиц, уходящем корнями в глубокую древность. Потомки рептилий, давшие начало и птицам, и млекопитающим, разошлись около 300 миллионов лет назад[120]. Одна ветвь эволюционировала в динозавров, а потом в птиц. Млекопитающие ведут свое происхождение вовсе не от птиц, и их едва ли можно считать более эволюционно продвинутой группой. У нас древние общие предки, благодаря которым мы обладаем рядом сходных признаков; однако становление наше шло разными путями, а потому и различий между нами тоже хватает. Птицы, некоторых из которых мы называем попугаями, вихрем сорвались в полет более 100 миллионов лет назад. И, как и все живые существа на свете, они продолжают эволюционировать.

Попугаи в основном питаются сочными плодами, орехами и семенами. Большинство из них не едят насекомых, что довольно странно для птиц. Впрочем, у попугаев вообще много необычных особенностей, включая и пылкую любовь к нашим завтракам.

По словам Габи, «если вы предложите им дикие плоды, которые растут в лесу, они воспримут это как насмешку. Вроде "Эй, такое мы и сами можем добыть в любой момент". И просто выкинут их. Нет, им подавай хлеб».

Табаско с шумом приземляется на покинутое Доном сиденье и утаскивает из корзинки кусок кекса. Никто не обижен, так что нас с Табаско все устраивает. Он усаживается на перила и катает языком шарики теста. А я думаю про себя: «Ну что ж, хлебом они здесь вполне обеспечены».

Дон спрашивает: «Ты никогда не трогал язык попугая? Он на ощупь мягкий, как будто кожаный и совершенно сухой. Очень любопытный орган, и попугаи вовсю пользуются им, познавая мир».

Дома у нас с женой много лет жил зеленощекий попугай-которра – небольшая птица по имени Роузбад с бескомпромиссным характером; она частенько пробовала еду с наших тарелок, касаясь ее клювом. Если результаты этой первой стадии осмотра казались ей удовлетворительными, она переходила к следующей, пробуя уже языком.

Габи говорит, что Табаско особенно интересуется едой белых людей. Соображает, что, раз вы «бледнолицый», – а почти все туристы здесь белые – вы наверняка испугаетесь его, и он сможет безнаказанно хозяйничать у вас на столе и таскать вашу еду. «Табаско знает, что люди со смуглой кожей давно раскусили его фокусы».