Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Вперив взгляд в море, я вижу не воду и легкие облака над ней. Этот слой реальности всего лишь фон, декорация для более глубоких образов, захвативших мое сознание. Внутренним взором я вижу, как киты ищут, всплывают среди волн, пронзают водную толщу, охотятся, прощупывают темноту щелчками сонаров и перекликаются кодами. Детеныши приветствуют возвращающихся с охоты взрослых. Киты живут своими семьями в мире, глубина которого измеряется километрами и из которого им приходится возвращаться на границу с другим миром за каждым глотком воздуха. В поле моего зрения вплывает зеленая черепаха. Я вижу ласточек, а за ними – пеликанов; а за пеликанами, дальше в море – фрегатов; а где-то в сотнях метров под ними, в кромешной темноте, живут своей жизнью Иокаста, Лай и многие, многие другие киты.

По прошествии примерно полутора лет с тех пор я часто вспоминаю, как мне повезло заглянуть в мир Шейна – и в мир китов. И вот, находясь вдали от того синего моря, я вдруг получаю по электронной почте письмо от Шейна:

«Думаю, ты будешь рад узнать, что Иона по-прежнему с нами и подрастает, Диджит сумела избавиться от своей веревки и получила шанс дожить до счастливой старости – и, как единственная самка в потомстве, со временем возглавить семью. Похоже, что уровень смертности понемногу становится уже не таким высоким».

Да – я очень рад узнать это.

Сфера вторая: Сотворение красоты Красные ара

Не бывает совершенной красоты без некоторой странности.

Сэр Фрэнсис Бэкон

Как красно-желто-синие кометы, они пронеслись у нас над головами. Вылетев из девственной чащи, они преодолели широкую реку и направились к бескрайнему лесу, который высится на другом берегу. Это огромные, невероятно красивые птицы, порождения и обитатели мира, который и сам почти неправдоподобно прекрасен. И вот что меня поражает больше всего – то, как бросаются в глаза соединяющие этих птиц эмоциональные узы. Красные ара склонны держаться парами; стая из 12 особей явным образом состоит из шести пар, и члены одной пары летят иногда так близко друг к другу, что кажутся единым существом с четырьмя крыльями. Мне хотелось узнать побольше об этих птицах, таких романтичных и эмоциональных с виду. Потому я вернулся сюда, рассчитывая задержаться подольше и размышляя вот о чем: а что, если такая глубокая привязанность ара друг к другу и их исключительная внешняя красота каким-то образом связаны между собой.

Красота Глава первая

Два красных ара весьма осложняют наши попытки позавтракать. Вот уже около двадцати лет здесь, в Перуанской Амазонии, попугаи Табаско и Иносенсио снуют туда-сюда между миром дикой природы и миром, населенным людьми. Этим утром они вполне профессионально трудятся среди вынесенных на улицу обеденных столиков возле гостиницы для туристов при Исследовательском центре Тамбопата: перескакивают с балок на перила и выискивают слабые места в нашей обороне, нацелившись на блинчики, рис и булочки.

Поднимаясь с места, Дон Брайтсмит просит меня: «Постереги мою тарелку, пожалуйста». Пятидесятилетний Брайтсмит со своей седеющей бородой и бейсболкой выглядит именно так, как должен выглядеть ученый-биолог, занятый полевыми исследованиями. Вместе с женой, Габи Виго, Дон сейчас руководит изучением свободно живущих ара в окрестных дождевых лесах. Габи – перуанка, Дон родился в США. Они познакомились 15 лет назад на одной конференции. Сейчас с нами за столом сидит другой их крупный совместный проект – дочь, пятилетняя Мандилу.

Примерно 25 лет назад прежние исследователи, работавшие здесь, в Тамбопате, за три года спасли около 30 птенцов двух видов ара. Все они были кто вторым, кто третьим в выводке, и родители их не кормили. Ученые вырастили их сами. Эти попугаи получили прозвище «чикос» – «детки». Их свободу никто не ограничивал; они с легкостью вернулись в дикую природу, нашли себе диких партнеров, обзавелись гнездами. Но и своих корней они тоже никогда не забывали – частенько возвращались в исследовательский центр и подворовывали еду.

Даже на взгляд стороннего человека каждого ара легко опознать. У двадцатитрехлетнего Табаско на шее виднеется пятнышко. После каждой из двадцати с лишним линек, которые он перенес за свою долгую жизнь, одно перо вырастало белым. Гостиницу при исследовательской станции он навещает едва ли не каждый день. По отношению к Иносенсио, который на два года старше и тоже часто бывает здесь по утрам, он занимает подчиненное положение.

У Иносенсио один глаз отчетливо миндалевидной формы, а цвет синих перьев особенно темный и насыщенный. Характерная для красных ара желтая шаль на спине у этого попугая необычно широкая – он словно облачен в солнечную мантию. Крупный, тяжелый, он ведет себя с несколько вызывающим нахальством. Впрочем, и в положительных качествах ему не откажешь: когда он жил в паре с Чучуи, то насиживал кладку, что большинству самцов ара вовсе не свойственно.