Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

У многих попугаев оперение в основе своей зеленого цвета. И в этом есть логика. А огромные ара – почти сплошь броские кляксы экстравагантно ярких красок, каждый словно полный тропических плодов летучий рог изобилия. И это кажется скорее нелепым, чем логичным. В окраске красных ара нет ни капли благоразумной сдержанности. Голова у них алая, крылья и длинный струящийся хвост – синего, сине-зеленого и красного цвета, а их самая характерная примета – наброшенная на плечи ярко-желтая «шаль». Откуда взялось такое цветовое буйство? Для чего птицы приобрели это все? Мне не дает покоя чисто человеческий вопрос: видят ли птицы красоту в своем оперении, слышат ли они ее в своих песнях? И почему это изобилие кажется прекрасным нам, если оно должно покорять вовсе не нас?

Очевидно, что песни, предназначенные не для наших ушей, и наряды, предназначенные не для наших глаз, не могут казаться красивыми только нам одним. Но если мы разделяем восприятие красоты с другими существами, тогда правда ли, что наш мир исполнен красоты для всех, кто его населяет? И может ли быть иначе?

Здесь, где прекрасное окружает нас со всех сторон, эти вопросы никак нельзя обойти стороной, однако отыскать ответы на них не так-то просто. Но я вовсе не намерен отказываться от поисков. Просто размышления обо всем этом наверняка потребуют немалого времени, и подступаться к одолевающим меня вопросам, скорее всего, придется исподволь.

Первый партнер Чучуи (ей было тогда десять лет от роду) оказался совершенно диким попугаем, не из числа «чикос». А потом у нее появился Иносенсио. Прежде чем стать парой, и Чучуи, и Иносенсио расстались со своими бывшими. Имея разницу в возрасте в один год, они росли не вместе – в противном случае они, скорее всего, воспринимали бы друг друга как брат и сестра и не стали бы вступать в брачные отношения. Чучуи и Иносенсио гнездились неподалеку от лесной гостиницы, но потом, пару лет назад, их согнала с гнездового участка другая пара, помоложе.

«Чикос» помогли ученым понять, каких поразительных пределов достигает индивидуальность этих попугаев, насколько каждый из них наделен личными особенностями характера. Например, Ассенсио, представитель вида зеленокрылых ара, так обожает особый рождественский кулич под названием паннетоне, что Дон однажды решил спрятать коробку с ним под покрывалом кровати, когда ему пришлось отлучиться со станции на несколько часов. И, вероятно, вы уже догадались, чем кончилось дело.

«Когда мы вернулись, весь дом был перевернут вверх дном. Но паннетоне он нашел и разодрал коробку в клочья».

«Они все-все знают», – добавляет Габи.

Попугаев иногда называют «людьми в мире птиц»[121]. Нет, не из намерения их обидеть, а просто из-за сходства генетических особенностей, которые наделяют и людей, и попугаев долгой жизнью и разумом. У попугаев головной мозг и его ствол довольно велики относительно размеров тела – примерно в том же соотношении, что и у приматов[122]. И из научных данных, да и просто из наблюдений за поведением попугаев хорошо видно, что по степени разумности они не уступают обезьянам, населяющим те же самые леса.

Scala naturae, «лестница природы», – древняя концепция, отражающая слишком уж человеческий подход к представлениям о естественной иерархии материи и живых существ. Она зародилась во времена древнегреческих философов (Платона, Аристотеля и пр.) и в дальнейшем получила развитие в рамках христианской доктрины, превратившись в очень удобное (для нас) и совершенно катастрофическое (для остальных представителей живого мира) заключение, что базальное положение в этой системе занимают камни, затем следуют растения, потом растения получше, с красивыми цветками, за низшими животными следуют более развитые, и, наконец, вершину лестницы занимает кто? Правильно, человек. Этот якобы естественный порядок вещей считался незыблемым на протяжении тысячелетий.

Положение стало меняться только с появлением современной науки, основы которой начали зарождаться в конце XVIII – середине XIX века. Астрономы, вооружившись телескопами, обнаружили свидетельства глубокой древности происходящих во вселенной процессов. Геология продемонстрировала, что Земля и жизнь на ней в прошлом сильно отличались от тех, какими мы знаем их в наше время. Изучение эволюции показало, что в природе живые организмы изменяются примерно тем же способом, каким возникают новые сорта и породы, выводимые земледельцами и животноводами. Все эти революционные пути познания окружающего мира привели нас к совершенно иным выводам, которые полностью изменили наше восприятие того, кто мы есть и где находимся. Стало очевидно, что и до нас была длительная история, что мы – вовсе не центр мироздания и не вершина творения. Стоит ли говорить, что открытия ужаснули человечество и многие люди до сих пор напуганы.