Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Большинство присутствующих особей прилетают на обрыв через день. Но, даже оказавшись здесь, они не обязательно каждый раз отправляются клевать глину. Этот обрыв – еще и место для общения. А попугаи чрезвычайно коммуникабельны.

Когда люди идут в бар, чтобы «пропустить стаканчик», они на самом деле ищут общения, и попугаи наведываются сюда тоже не только ради натрия. Здесь они смотрят, что творится в их обществе, кто где и кто с кем, а может быть, и присматривают себе пару. Общение – неотъемлемая часть их жизни, и, подобно нам, они охотно тратят время и силы, чтобы попасть туда, где они могут просто побыть в кругу сородичей. Любые затраты стоят того. В культуре попугаев, как и в культуре людей, социализация играет важнейшую роль.

Одна из самых поразительных особенностей жизни попугаев заключается в том, что у них полным-полно свободного времени. И они как будто никогда не спешат.

«По-видимому, они не испытывают нужды долго искать пищу, – рассуждает Дон. – Плодов в лесу хватает с избытком. Ара способны покрыть за час расстояние порядка пятидесяти километров, но так далеко им летать не приходится». Дон хорошо изучил перемещения попугаев, навесив на нескольких птиц GPS-трекеры. Он выяснил, что окружающий ландшафт они осваивают довольно лениво. «Цветущие и плодоносящие деревья увидеть с высоты полета довольно легко, – говорит он. – Поэтому ара спокойно следят за созреванием урожая – то в одном, то в другом месте». И потому у них остается много времени на общение.

В местах вроде этого они не просто собираются в стаи; внутри стай они коммуницируют и на индивидуальном уровне, и в пределах пары – точно так же, как человеческие пары сохраняют свои особые узы в группе друзей. Личные отношения здесь поддерживаются, развиваются или завязываются.

Дон указывает на двух белоглазых аратинг, которые сидят рядышком, касаясь друг друга, но глядя в разные стороны. Они входят в большую стаю. Но, как показывает эта пара, личные отношения зарождаются и в толпе, как звезды зарождаются в космической туманности.

Поначалу каждая птица поддерживает вокруг себя небольшую сферу личного пространства. Затем какая-нибудь особь начинает понемногу вторгаться в личное пространство другой. Первое время из-за этого могут возникать небольшие стычки, но затем птицы начинают воспринимать излишнюю близость с бóльшим терпением. Потом они переходят от простой терпимости к взаимодействию. И, наконец, начинают садиться бок о бок, касаясь друг друга лапами, но глядя немного в стороны – вот как эти белоглазые аратинги, за которыми мы сейчас наблюдаем. Теперь они уже представляют собой пару и держатся вместе.

На человеческий взгляд, процесс «безумно тонкий», как говорит Дон. И этим попугаи тоже отличаются от остальных птиц. У многие других видов ухаживание имеет более ритуализированную форму: особые брачные танцы, синхронизированные полеты, ритуальное кормление. Шалашники, чтобы привлечь внимание самки, даже строят сложные сооружения, похожие на свадебные беседки. Напротив, у попугаев сближение происходит в свободной форме и чем-то напоминает знакомство в баре. В нем даже меньше устойчивой ритуальности, чем в танцах старшеклассников.

Подобно человеческой молодежи, ара иногда позволяют себе некоторые прихоти и преходящие увлечения. Иногда они месяцами посещают исключительно один и тот же участок на глинистом обрыве, а на следующие несколько недель вдруг перемещаются на другой участок. Потом ни с того ни с сего они могут вернуться обратно.

«Это примерно как посещать модный клуб, куда ходят все, – говорит Дон. – А потом модным оказывается какой-нибудь другой клуб. Без особых на то причин. Предсказать это невозможно».

Как ни странно, ара не меняют места, куда прилетают за глиной. Широко известный по фотографиям обрыв Чунчо находится всего в 10 километрах ниже по реке. Любой ара мог бы долететь туда за 15 минут. Но птицы, посещающие один глинистый склон, очень редко меняют его на другой, а то и вовсе никогда этого не делают.

«Некоторые особенности их поведения мне непонятны, – признается Дон. – Многие особенности. Иногда они просто ставят меня в тупик. Думаю, здесь немало всего происходит на культурном уровне».

Дон рассказывает мне об одном глинистом обрыве, который постоянно посещают зеленокрылые ара, но куда никогда не летают гнездящиеся по соседству красные ара. А краснобрюхие ара или черноголовые лорито никогда не посещают Чунчо. «Не знаю почему. Это очень странно». Дон слышит голоса скальных которр, но они здесь не садятся, а предпочитают другой обрыв, неподалеку. «Использование именно этого выхода глины не относится к их культуре, – говорит он. – Другие вовсю используют его, так почему бы им тоже так не делать? Для меня в их поведении нет никакого смысла».