Воспитание драконов

Повернув голову, он увидел, что маму на большой скорости относит в противоположную сторону. Когда он бросил ее, она подскочила вверх, а когда опустилась, то ветки, державшие парашют, наконец подались, и она стремительно полетела к земле. Билли мог только в ужасе наблюдать, как она падает, тормозя, когда парашют цеплялся за очередной сучок. Дважды какие-то прутья хлестали ее по ногам, но голову, к счастью, миновали все опасные препятствия. Наконец, она шлепнулась о землю, и от звука тупого удара Билли стало дурно. Он вытягивал шею, пытаясь сквозь древесные заросли разглядеть, как она там.

— Мама! Ты меня слышишь? Что с тобой? — завопил он, по-прежнему болтаясь на ветке.

Ответа не последовало.

Нельзя было терять ни минуты. Требовалось немедленно спуститься! Но как? Нижний сук был хотя и близко, но ноги его не касались. Можно было рискнуть и спрыгнуть, но промахнись он, его следующий прыжок был бы длиной в пятьдесят футов, на нулевой этаж… и с нулевым шансом на выживание.

О-ох! Пальцы! Больше не могу. Надо прыгать.

Сначала Билли снял левую руку и смотрел, как мыски его ног тянутся к суку. Пять футов, наверное. Оп! Он выпустил ветку и, когда подошвы шлепнулись о сук, пружиня, согнул колени, мигом развернулся в сторону ствола, оседлал сук, лег, прижавшись к коре всем телом, и так дополз до ствола.

Там он помедлил, переводя дух, но не дольше секунды, потому что надо было спешить.

Он глянул вниз. На всем протяжении ствола едва ли было за что зацепиться рукам или ногам, не считая нескольких узлов и наростов на грубой коре.

Невольно холодея от страха, он спустил ноги и обхватил ими ствол дерева. Затем и руки его переместились с сука на ствол, и он, точно обезьяна на пальме, стал съезжать вниз. Что-то острое впилось ему в ладонь, брызнула кровь, но такие мелочи его не волновали — не до того было.

Казалось, его спуск продолжается целую вечность. Когда наконец под подошвами у него хрустнули листья, он весь покрылся холодным потом, и его ноги подкосились, как две вареные макаронины, отказываясь держать его тело. Но он не мог ждать, пока они снова окрепнут.

Он поковылял по шуршащим листьям туда, где приземлилась его мама. Там он стал лихорадочно разгребать обрывки парашюта и звать:

— Ma! Мама! Ты где?

Наконец он нашел ее. Она лежала на спине, слегка присыпанная листвой. Ее глаза были закрыты. Билли упал на колени рядом с ней:

— Мама! Ты меня слышишь?

Коснувшись ладонями ее щек, он ощутил под своими холодными пальцами исходящее от них тепло. Ее лицо поморщилось. Билли заплакал.

— Ты жива! Слава богу! Ты жива!

Слезы текли у него по щекам, но он не обращал внимания. Одну ладонь он положил ей на лоб, а другую на горло, чтобы привести ее в чувство.

Наконец она открыла глаза. Как же он обрадовался! Таких красивых глаз он не видел никогда в жизни.

— Какой ты чумазый, Билли.

Билли улыбнулся сквозь слезы:

— Мам, ты помнишь, где ты?

Она кивнула:

— Где-то в горах Западной Вирджинии. Где точно — не знаю.

— Ты можешь встать?

Опершись на руки, она приподнялась — с помощью Билли, который поддерживал ее за спину, села и стала крутить шеей из стороны в сторону, как бы разминая мышцы.

— Уф-ф-ф! Я чувствую себя ужасно.

— Ты не ударилась головой, когда упала? Может быть, у тебя сотрясение мозга?

— Я не помню. Помню только, что ударилась ногами, а что было потом — не помню. — Она протянула руки к Билли, показывая, что ей снова нужна помощь. — Посмотрим, могу ли я ходить. Нам нужно скорее найти самолет.

— Точно! Самолет! Как я мог забыть!

Он помог ей встать на ноги, и она попыталась пойти. Едва сделав первый шаг, она потеряла равновесие и уцепилась за Билли, стоя на одной ноге.

— У-у-у-у!

Когда Билли усадил ее обратно, она закатала штанину, под которой обнаружилась вспухшая лодыжка.

— Ты еще в машине ее подвернула. Думаешь, перелом?

— Не знаю. Но на всякий случай лучше на нее не наступать.

Билли поднялся во весь рост и воздел руки к небу.

— Но как же мы найдем папу?

Мама дернула его за штанину, призывая опуститься рядом.

— Тебе придется самому искать его, — медленно и ласково проговорила она. — Я буду тебе только мешать. — Она повернула голову и указала место выше по склону. — Отведи меня вон на ту прогалину, и я постараюсь подать сигнал, если замечу, что нас разыскивают с воздуха. Когда ты найдешь папу, возвращайтесь оба за мной.

— То есть, если он жив.

Мама положила руку ему на плечо и нежно сжала.

— Он жив. Он должен был выжить.

Он смотрел, как мама свободной рукой массирует себе лодыжку. Она верит! Значит, и ему надо верить? А как насчет того, что сказал охотник? Был ли отец и правда добрым драконом? Всего несколько дней назад он бы без колебаний принял сторону отца, что бы ни случилось. Но теперь, когда отец вырвал у него из-под ног все устои, точно тонкий протертый половик, он уже не знал, чему верить. И потом: почему он должен принимать на веру какое-то древнее пророчество, особенно если оно сохранилось только в памяти того, кто на него полагается?

Билли погладил мамину руку. Его пальцы задрожали на ее прохладной коже.