Воспитание драконов

Глазам его предстало самое прекрасное и одновременно устрашающее зрелище из всех тех, что ему когда-либо доводилось видеть. По небу летело огромное крылатое существо. Его длинный хвост извивался в воздухе, а чешуя сверкала в лучах яркого солнца, точно кольчуга.

Билли запрыгал вверх-вниз и закричал:

— Папа! Папа!

Мама подняла голову, посмотрела на своего сына и удивилась:

— Какой папа? О чем ты говоришь?

Билли показал на небо:

— Значит, это не я его убил! — Он снова допрыгал и замахал руками. — Папа! Возвращайся!

Его мать встала, и ее глаза замерли на огромном летающем драконе. Она схватилась за куртку у себя на груди и пораженно выдохнула:

— Боже милосердый!

Потом она упала на колени, не отводя глаз от потрясающего явления, будто зачарованная ритмичными взмахами его крыльев. Билли поспешил помочь ей встать, но тоже все смотрел на величественное существо в воздухе. Оно не улетало, оно скорее кружило на одном месте.

— Хэмбон умер? — спросил Билли, глядя вверх.

Мама встряхнулась, освобождаясь от чар:

— Что?.. Ах… Нет. Но он серьезно ранен в плечо. Я думаю, у него шок.

Билли бросил винтовку, сорвал с себя куртку и укутал в нее раненого пса.

— Пошли за папой!

— То есть за драконом?

— Ну да!

Он сгреб Хэмбона обеими руками и побежал за драконом, предоставив маме нести винтовку. Надо было проявлять осторожность. Приходилось глядеть вверх, бежать по ухабам да еще тащить тяжелую собаку. Но теперь ничто не могло его остановить.

Как только Билли нагонял тень дракона, тот, взмахнув массивными крыльями, перелетал в другое место. Его тень служила для Билли и его матери проводником. Билли с трудом удавалось разглядеть тень, когда она падала на вершины деревьев и едва пробивалась до земли. Но дракон кружил на месте, и его тень кружила вместе с ним, как бы вальсируя по сцене, пока Билли не замечал ее. Наконец, они очутились в густом лесу.

— Ты видишь ее где-нибудь? — спросил Билли, крепко прижимая к себе Хэмбона.

— Нет. Давай просто продолжать идти в том же направлении, и… — Она вдруг умолкла.

— Что? Что такое?

Она указала винтовкой на темное пятно на склоне горы, которое почему-то не освещалось солнцем.

— Это пещера!

Билли уложил Хэмбона внутри, неподалеку от входа, укрыв его от ветра, и взял маму за руку. Она спрятала винтовку под кустом, и они рука об руку медленно двинулись вперед. Вход был довольно высокий, и они прошли его не нагибаясь, но он был завален стволами деревьев, так что неудивительно, что спасатели ничего не заметили, пока Хэмбон его не вынюхал.

Чем глубже они заходили, тем слабее становился дневной свет, но глубинное мерцание манило их к себе. Хотя стены и потолок были невидимы в темноте, они чувствовали, что пещера расширяется во все стороны. Легкий ветерок обдувал их лица, под ногами хрустел песок. Они шли на свет, держась за руки и выставив вперед по свободной руке.

Пещера дышала. Сначала плотный воздух подгонял их в спины, а затем, через несколько секунд абсолютного покоя, их холодные обветренные лица начинала ласкать теплая волна, отдающая затхлостью — выхлопной газ гигантской дыры.

Мать Билли прошептала:

— Это что там впереди? Свет?

Билли еще крепче стиснул ее ладонь.

— Я думаю, что мы сейчас это поймем — раз и навсегда. — Он дернул ее за руку. — Давай побежим! Если папа там — то он расчистил для нас путь.

Мать Билли устремилась вперед, чуть не падая, потому что ее ноги едва поспевали за телом.

— А если мы ошибаемся?

— Тогда мне все равно, что со мной будет!

Билли выпустил ее руку и рванул к свету. Через несколько секунд он уже был там. Он влетел в грот, где дрожащее пламя факела, прикрепленного к стене металлической скобой, освещало все вокруг тускло-оранжевым сиянием. Мама догнала его и встала рядом. Глаза Билли метались из стороны в сторону, пока он не заметил огромный мерцающий силуэт в самом центре — величественного дракона.

Это, наверное…

— Папа? — шепнул он. Его слабый зов, покружив по гроту, несколько раз эхом отдался в ушах. Услышав свой собственный возглас надежды. Билли задрожал. Он схватил маму за талию и вцепился ей в куртку.

Затем раздался глубокий, зычный ответ:

— Да, сын. Это я… Явился и готов к исполнению приказаний…

Этот звук скорее походил на гром, чем на голос. Ударная волна эха, отраженная от угольных стен, несколько раз поразила барабанные перепонки Билли, пока последний его отзвук, умирая, не прозвучал как подобие знакомого голоса Джареда Баннистера.

Гулкий рокот проник в самую душу Билли, наполнив ее трепетом и не оставив следа от его былой самоуверенности. Хотя он и помнил пророчество, но сейчас, видя и слыша, как оно сбывается, он снова испытывал страх и грызущие сомнения, которые порождает лишь горечь предательства.