ВОСПИТАНИЕ РИТЫ

РИТА. Хотите, я скажу, что вас так раздражает, мистер Поэт-неудачник, оплакивающий собственную судьбу? Вы не можете примириться с тем, что я стала другой, что я выросла. Неужели, Фрэнк, всё дело в том, что вы больше не можете изображать из себя доброго дядюшку, который нянчится с несмышлёнышем, в то время как, тот, развесив уши, ловит каждое его слово? Да, я изменилась, я знаю всё то, что знаете вы, и именно это вас не устраивает, — вы бы предпочли, чтобы я так и оставалась той дурочкой, какой была когда-то; вы ничем не отличаетесь от остальных — тех, кто хотел бы, чтобы мы всю жизнь прожили в невежестве — потому, что тогда мы кажемся всем такими смешными и забавными, не так ли? Вы больше не нужны мне, Фрэнк.

Встаёт, собирает свои вещи и направляется к двери.

Моя комната битком забита книгами. И я знаю, во что одеться, какое купить вино, что смотреть в театре, какие читать книги и газеты. Я вполне могу без вас обойтись.

ФРЭНК. И больше вам ничего не надо? Неужели только ради этой малости вы проделали такой длинный путь?

РИТА. Вам это представляется малостью? Ну да, для вас это действительно малость — потому, что вы все принимаете как должное и, упустив все шансы, которые дала вам жизнь, научились лишь надо всем издеваться и всё презирать.

ФРЭНК. А вы, Рита, стало быть, наконец-то поняли, что такое культура? И наверное, полагаете что те песни, что вы поёте сейчас, лучше прежних? Ошибаетесь — это всего лишь другие песни, вот и всё — однако в вашем исполнении они звучат слишком шумно, и слишком назойливо — а за этим пустота, и чужая мелодия… Ах, Рита, Рита…

РИТА. Вы сказали: Рита?

С м е е т с я.

Да кроме вас никто больше не называет меня Ритой. Я давно отказалась от этой мерзкой претенциозной клички — как только поняла, как она звучит на самом деле. Вы, идиот… Никто больше не называет меня Ритой.

ФРЭНК. И кто же вы теперь будете? Может быть, Вирджиния?

РИТА выходит.

Или Шарлотта? Джейн? Эмилия?

З а т е м н е н и е.

Картина шестая

ФРЭНК разговаривает по телефону, облокотившись на полки с книгами.

ФРЭНК. Да… Кажется, она там работает… Рита Уайт… Нет, нет… А, ну извините… Как вы сказали? Ах, Сьюзен Уайт? Больше не работает? Большое спасибо… Спасибо…

Свет постепенно гаснет. Когда освещается снова, мы понимаем, что прошло несколько часов. Теперь ФРЭНК сидит за своим столом, спиной к зрительному залу. Он снова разговаривает по телефону. На этот раз он пьян.

Да… Это… Простите, вас зовут Триш?… Видите ли, это говорит один знакомый Риты… Знакомый Риты… Ну да, я и хотел сказать: Сьюзен… Да… Вы не могли бы ей передать, что… ну, это… Это Фрэнк… Её преподаватель… Да, я… Пожалуйста, скажите ей, что она включена в список допущенных к экзамену… Я просто боюсь, что она не знает точно, когда и куда ей надо прийти… Вы не попросите её заглянуть ко мне?… Да, пожалуйста… Совершенно верно… Спасибо…

З а т е м н е н и е.

Картина седьмая

Входит РИТА, кутающаяся в красивое, до пят, зимнее пальто. Закуривает сигарету, подходит к бюро, на котором стоит много рождественских открыток, ставит свою рядом. Бросает конверт, в котором лежала открытка, в корзину для мусора и, открыв дверь, сталкивается с Фрэнком, держащим в каждой руке по большой коробке. От неожиданности он несколько смущается, роняет одну из коробок, однако быстро приходит в себя и входит в комнату. РИТА выходит в коридор и возвращается со второй коробкой.

ФРЭНК берёт стоящий около письменного стола стул, передвигает его к книжным полкам, влезает на него и начинает снимать с полок книги, аккуратно складывая их в принесённые коробки. РИТА наблюдает за его действиями, однако он продолжает заниматься своим делом, не обращая на неё никакого внимания.

РИТА. Счастливого Рождества, Фрэнк. Ну что, всё-таки вас уволили?

ФРЭНК. Не совсем.