Воспитание верности у котов и мужчин

К пустыне нужно привыкнуть. При первом знакомстве она очень напугала меня. Бесконечные барханы тянулись до самого горизонта, переливаясь всеми оттенками желтого и алого: от темно-лимонного до терракотового. Над головой висело белое солнце, беспощадное и злое. Песок тихо шелестел, постоянно двигаясь. Я почувствовала себя крошечной и слабой. Суровый пейзаж подавлял меня своей бесконечностью и властностью. Пустыня словно насмехалась над нами с нашими машинами, сумками-холодильниками, бутылками с водой, и всеми теми приспособлениями, с помощью которых мы вознамерились ее покорить. Она просто позволяла нам поиграть в превосходство человека над этой бескрайней выжженной пустошью. Но если ей захочется, то первая же пылевая буря шутя, забавы ради, уничтожит нас вместе с нашими игрушками. Несмотря на жару, по моей коже побежали мурашки.

"Джип" затормозил возле огромного шатра бирюзового цвета. Умеют здешние жители красиво жить! Конечно, этого у них не отнимешь. Внутри шатра стояли два переносных кондиционера. Шелковые покрывала, брошенные прямо на песок, были уставлены всевозможными блюдами и заиндевевшими в морозильнике кувшинами.

Мы вышли из машины, разминая ноги. К нам немедленно бросились два высоких парня в одинаковых белых платьях и бежевых брюках.

— Хотите перекусить с дороги перед прогулкой? — они протянули нам стаканы, наполненные ледяной водой.

Жадно выпив воду, я отрицательно покачала головой.

— Спасибо, — ответил Стас, — давайте сначала покатаемся на верблюдах.

Всю дорогу мне казалось, что он чем-то озабочен, но спрашивать я не хотела. Рядом с нами в машине было полно народу: туристы, гид. Шептаться было неловко. И теперь, улучив момент, я спросила:

— Что с тобой, Стас? Ты весь, как на иголках.

— Да нет, Танюша, я совершенно спокоен! — улыбнулся он. — Тебе кажется.

Ага, как же! Как облупленного его знаю. Даже улыбаясь, он вибрирует, словно натянутая струна. Но почему скрывает причину своего беспокойства? Еще утром он был совершенно нормальный и даже оживленный, несмотря на то, что до сих пор не получил никаких плюшек за тот чудесный подарок, который приготовил мне. А потом на десять минут вышел из гостиницы, чтобы найти гида, и вернулся совершенно другим. Скулы каменеют от злости, глаза прищурены, губы поджаты в нитку. Как будто он про себя все время с кем-то спорит. Передо мной пытается изображать веселье, но актер он никудышный. К гадалке не ходи: что-то произошло там, снаружи, пока я сидела в холле гостиницы.

Погонщики подвели к нам двух верблюдов. Я выбрала красавца цвета молочного шоколада с миндалевидными добрыми глазами. Стасу досталась молодая самка верблюда, которая недоверчиво уставилась на него, приоткрыв рот.

— Ну, покатаешь меня? — Стас погладил ее мягкий велюровый бок, и она нервно дернула головой.

— Одну минуту, я приведу вам другое животное, — сказал погонщик, берясь за длинный повод, украшенный бисером. — Это молодая девушка, у нее и так плохой характер, а вы ей явно не нравитесь.

— Да ладно, — улыбнулся Стас. — Я умею ладить с женщинами. Немного ласки, и мы подружимся, — он поднял руку, чтобы погладить длинную красивую шею светло-песочного, почти бежевого оттенка.

И вдруг корабль пустыни в юбке, вернее, в цветной попоне с разноцветными помпонами, подняла голову, вытянула шею и сложила губы уточкой, точно как это делают светские львицы в Инстаграмме.

— Ух ты ж моя кокеточка, — засмеялся Стас. — Тань, гляди, она явно со мной заигрывает! Намекает, что хочет совместное селфи сделать. Вон как губы вытянула.

— Берегись! — заорал погонщик, бросаясь к животному, но было поздно.

Верблюдица смачно харкнула в Стаса густой белой слюной, окатив его, как из брандспойта. После этого она с чувством выполненного долга спокойно улеглась на песок, подогнув ноги. А Стас так и остался стоять, весь с ног до головы залитый остро пахнущей слюной. Погонщики суетились вокруг него, выкрикивая извинения. Гид побежал к машине, схватил пачку влажных салфеток, и что-то бормоча на нервной почве по — арабски, пытался всучить ее почему-то мне в руки. Я бросилась к Стасу, но остановилась, не дойдя буквально пару шагов. Очень уж кошмарно от него пахло. А Стас вдруг достал из кармана широких белых брюк бумажную салфетку, отер лицо и горько сказал:

— Собственно, неудивительно. Она не первая. В последнее время это уже стало нормой, что женщины плюют мне в лицо. Кто-нибудь еще хочет? — он повернулся в двум туристкам, что ехали с нами в "джипе". — Не стесняйтесь! Это бесплатно!

Я замерла, не найдя, что сказать в утешение. Столько обиды было в его словах, и при этом столько покорности, словно он начал привыкать к невезению. Стас, который никогда не сдавался. Стас, который умел биться до последнего, сейчас стоял в густой вонючей слюне, полностью сломленный. Как будто этот плевок был той самой соломинкой, которая сломала горб верблюда.

— Пойдемте со мной! — погонщик потянул его за рукав. — Мы все исправим! У нас за шатром есть походный душ. Сейчас отмоем вас и дадим нашу запасную чистую одежду.

— Вряд ли я смогу отмыться, — горько прошептал Стас.