Воспитание воли

Студенты любят жаловаться на недостаток времени: в студенческой среде это самая распространенная жалоба. Те из студентов, кому приходится, за неимением средств к жизни, брать должности репетиторов, учителей в маленьких школах или гувернеров в частных домах, и даже те, кто дает частные уроки, твердят наперерыв, что этот труд берет все их время. Но, как мы уже говорили: времени всегда довольно тому, кто умеет им пользоваться. Не может быть, чтобы из двадцати четырех часов в сутки нельзя было выкроить каких-нибудь четырех часов, необходимых и вполне достаточных человеку для солидной интеллектуальной культуры. Да, этих немногих часов вполне достаточно, если мы умеем распределить наше время и уделить для умственных занятий те часы, когда ум обладает всей своей энергией, всеми ресурсами. И если к этим часам умственного труда, которые берут все наше внимание, мы прибавим (на черновую работу: на заметки, переписку, приведение в порядок материалов) те минуты, которые обыкновенно пропадают у нас без всякого смысла, то нет такой профессии, наряду с которой не могла бы идти в самых широких размерах работа саморазвития, тем более, что даже такие профессии, как адвокатура, профессура, медицина, — профессии, на первый взгляд наименее рутинные, — очень скоро позволяют человеку почти совершенно обходиться без помощи ума. Пройдет несколько лет, и профессор будет знать чуть ли не наизусть весь курс своих лекций, а для адвоката и медика, за очень редкими исключениями, истощатся все новые случаи, могущие встретиться в их практике. Этим-то и объясняется, что у нас так много людей — и даже занимающих самые высокие общественные должности, — людей замечательных в своей специальности, но высшие духовные способности которых, незаметно для них самих, заржавели за недостатком упражнения, и которые, вне своих обязательных занятий, оказываются поразительно глупы. К слову сказать: то специфическое утомление, каким сопровождается учительский труд, отнюдь нельзя назвать умственным утомлением. Оно происходит от истощения мускулов, которыми обуславливается речь, а так как эти мускулы составляют весьма ограниченную группу, то и утомляются быстро. Но это местное утомление лишь слабо отзывается на общей энергии и нисколько не исключает возможности умственного труда.

К тому же очень многих молодых людей можно довести до сознания, что они могли бы уделить для умственных занятий часа три—четыре в сутки; но, возражают они обыкновенно, чтобы подготовиться к такому-то экзамену, надо работать по крайней мере по шесть часов в день: значит, не стоит и приниматься. Полноте, господа, могу я им на это сказать: попробуйте работать по три часа в день, и вы скоро убедитесь, что этот труд не будет бесполезен: будете ли вы работать шесть месяцев по три часа в день, или три месяца по шесть часов, сумма работы выйдет одна и та же, — одна и та же по количеству часов, но не по результатам, ибо, как говорит Лейбниц, «излишек работы не только не изощряет, но, напротив, притупляет ум».

Есть еще и другой вариант софистических возражений, к которым прибегает для своего оправдания наша лень: человек соглашается, что время для умственных занятий всегда можно найти. Но, говорит он, бесполезно приниматься за работу, когда не чувствуешь расположения работать: когда ум дремлет, умственная работа не может быть хороша. Так, например, я перестал и пытаться работать по утрам, столько я теряю времени на то, чтобы «втянуться» в работу. — Какое заблуждение! После глубокого, освежающего сна всегда можно втянуться в работу: для этого достаточно четверти часа усилий над собой. Я не знаю ни одного случая, чтобы молодой человек (конечно, если он совершенно выспался и освежился за ночь) не был щедро вознагражден за свою настойчивость в борьбе с тем дремотным состоянием, какое мы испытываем по утрам: стоит сделать маленькое усилие, и дело пойдет превосходно; ум начнет работать свободно и легко, и в конце концов окажется, что то, что мы принимали за сонливость ума, было просто-напросто оцепенением воли.

2. Мы не можем перечислить здесь всех софизмов, которыми оправдывает себя наша лень. Тем не менее, в виду того, что наша книга предназначается для учащейся молодежи, мы считаем нужным указать на одну из таких ходячих софистических аксиом, как самую вредную по последствиям, ибо она высказывается с легким сердцем солидными людьми, не подозревающими, какое опустошительное действие производят их слова.

Все говорят и повторяют, что умственный труд возможен только при больших университетах, и этим заранее обескураживают молодых людей, которых обстоятельства вынуждают жить в маленьких городах. У нас во Франции можно зачастую услышать, что умственный труд возможен только в Париже. Не может быть ничего вреднее этого софизма, торжественно повторяемого даже талантливыми людьми.

Дело в том, что это воззрение содержит лишь крупицу правды: оно ложно почти целиком — какие бы авторитеты ни приводились в его подкрепление.