Воспитание жизнью

— Ну и что из того, что не впервые, — проговорил Бергеман, окидывая трубу недоверчивым взглядом.

Пока танкисты монтировали трубы на башнях, лейтенант, стоя на своем танке, внимательно наблюдал за действиями солдат, а спустя некоторое время потребовал от командиров танков доложить о готовности.

— Ну как там у вас, все в порядке? — спросил Якоб у танкистов.

— Готово! — доложил Штриглер, стоя на башне.

— Тогда по местам! — скомандовал Якоб.

Штриглер и Петцинг влезли в танк через башенный люк, а ефрейтор Бергеман протиснулся внутрь машины через люк механика-водителя.

Когда взревел мотор, Якоб полез в люк и уселся на место командира танка.

«Ну, счастливого пути», — мысленно произнес Якоб, плотно закрывая люк.

В танке было душно. Мотор взревел еще громче, и стальная махина медленно выехала из укрытия.

Каждый занялся своим делом. В данный момент весь успех форсирования зависел только от механика-водителя, от его действий…

Якоб напряженно прильнул к смотровой щели. А вот и он! Это плавающий танк, над которым плавно раскачиваются гибкие тонкие радиоантенны.

В наушниках раздается треск, а затем слышится голос офицера-посредника:

— Вы готовы к форсированию?

Такой вопрос офицер задает каждому экипажу. Отвечать на него должен Бергеман, но он почему-то медлит. Наконец Бергеман докладывает:

— Я готов!

— Вперед!

Танк медленно спускается к реке. Перед ним на значительном расстоянии движется танк лейтенанта Теля. Он уже вошел в воду. Проходит минута-другая — из-под воды видна только башня с вмонтированной в нее трубой да задранным вверх дулом пушки. А танк входит все дальше и дальше в воду, гоня перед собой небольшой вал воды. И вот уже и башня скрывается под водой.

Теперь очередь за танком Тесена. Якоб чувствует, что машина в воде. Он прильнул к смотровой щели, через которую видна блестящая поверхность воды. Полоска противоположного берега кажется очень далекой, а чуть дальше поднимается невысокий голый обрыв, справа от которого возвышается куча серых камней.

Вода тем временем доходит до основания башни…

В этот момент в наушниках снова раздается голос офицера-посредника:

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — отвечает Бергеман.

В этот момент в смотровой щели еще раз мелькнули узкая полоска молочно-голубого горизонта и слепящая глаза поверхность воды, а затем все погрузилось сначала словно в пену, а затем в светлую зелень, которая темнела с каждой секундой. А еще через секунду вода сомкнулась над башней…

Мотор работал равномерно, и только это одно нарушало необычную тишину.

«Словно в космическом корабле, который со скоростью света несется к далекой планете, отделенной от земли расстоянием в несколько световых лет, — мелькнуло в голове у Якоба. — И единственная ниточка, которая связывает космонавтов с землей, — это радио».

— Взять немного левей! — последовала первая команда на поправку движения.

Услышав ее, экипаж уже не чувствовал себя одиноким и оторванным от земли.

Танк слегка дернуло. Якоб почувствовал, что машина взяла чуть-чуть влево. Видимо, поправка была сделана правильно, так как вслед за этим последовала команда: «Прямо!»

«Прошли под водой метров шестьдесят», — сообразил Тесен.

— Чуть правее!

И снова рывок, который на сей раз показался Якобу слишком грубым.

— Чуть левее! Еще немного левее! Стоп! Чуть правее… Прямо!

Эти команды следовали одна за другой, и вскоре танк двигался в нужном направлении.

22

С этого момента форсирование реки потеряло для Якоба захватывающий интерес.

«Прошли метров сто двадцать, — подумал Якоб, — следовательно, это половина пути под водой…»

И тут мысли унтер-офицера, к его огромному удивлению, перескочили на довольно отвлеченную тему. Он подумал о том, что через два дня закончится еще один этап подготовки к крупным учениям, до начала которых осталось недели две-три, а уж тогда можно будет увидеться с Грет.

«Ах, Грет, Грет! Я так рад встрече с тобой! Но прежде я должен доделать модель танка для Олафа».

Воспоминание о данном мальчугану обещании несколько испортило Якобу настроение.

К действительности унтер-офицера вернул встревоженный голос ефрейтора Бергемана:

— Командир, почему-то больше нет никаких команд!

— Если нет, значит, мы двигаемся правильно.

— Надеюсь.

«Почему это он сказал «надеюсь»? — подумал Якоб. — И с каких это пор он начал называть меня командиром?» Прошло несколько секунд, а затем Бергеман сказал:

— Знаешь, дружище, здесь что-то не так!

— Двигай дальше, — приободрил его командир. — Сейчас ты увидишь небо.

И тут под правой гусеницей что-то треснуло. Правда, танк все еще двигался, но он вдруг начал как-то валиться на сторону.

— Что мне делать? — воскликнул Бергеман.

— Стой! — приказал ему Якоб.

— Остановиться под водой?

Якоб понимал, что сейчас дорога каждая секунда, и все же скомандовал:

— Остановись!

— Дружище! — услышал Якоб голос Петцинга. — Дружище!

И тишина…

— А что дальше, командир? — спросил Бергеман через несколько секунд.

— Пусти свежего воздуха, а мы подождем, пока заметят, что мы остановились, и скажут, что нам делать…

— Они могут сразу и не заметить, — перебил его Бергеман, — а мы тут сиди!