Воспитанница института для благородных девиц

Я охранял сокровище и только поэтому брат сохранил жизнь и здоровье, смог улететь неискалеченным. Но лучше ему больше не появляться в Андарии!

Глава 49

Прошло почти полгода.

Последние десять дней мне удалось скрывать, что я голодаю — не ем ничего вообще ничего, только пью. Несмотря на желание умереть, отказаться от воды я не сумела.

Никогда не думала, что со мной случиться такое, что я приду к тому, что предпочту умереть, а не продолжать жить вопреки всем проблемам. Но ситуация сложилась таким образом, что у меня оказалось только два выхода: смириться и жить или умереть. Всегда презирала самоубийц, считая их никчемными и слабыми. Я уважала тех, кто до последнего вздоха борется с жизненными трудностями и восхищалась ими. А сама, по сути, стала жалкой…

В тот осенний день, полгода тому назад, когда Зорий застал меня на террасе за разговором с Арнольдом, моя жизнь окончательно превратилась в непрекращающийся кошмар.

Стоя между мощных лап дракона, словно, оказавшись в лесу между толстыми стволами вековых деревьев, я запаниковала. Дракон опустил свой громадный зад на манер обычной кошки, поэтому, обернувшись, сзади я обнаружила его покрытое мелкими твёрдыми чешуйками брюхо. Спереди, прикрывая лапы нервно дёргался страшный шипастый хвост.

Тесное закрытое пространство, в котором я очутилась против воли, пугало меня. Я громко кричала, со слезами в голосе требуя, чтобы Зорий немедленно выпустил меня. Однако, он, вместо этого, прижимал свой жуткий хвост к лапам ещё плотнее, полностью закрывая для меня вид на внешний мир.

Внезапно, я начала задыхаться, почему-то вообразив, что мне перестало хватать воздуха в этой живой клетке, под драконьим брюхом. Краем уха слышала яростный рёв Зория: «Моя!». Тело дракона при этом завибрировало и начало сильно отдавать жаром. В какой-то момент мне с ужасом показалось, что я просто-напросто испекусь, как пирожок в духовке.

В отчаянии, начала колотить кулаками по лапам, по брюху, униженно умоляя дракона выпустить меня. Хвост опасалась трогать, так как боялась в темноте напороться на один из его многочисленных шипов.

Очень скоро дракон, то ли услышал меня, то ли сам так решил, но изменил позицию, при этом, не выпуская меня из кольцевого окружения своим телом. Он лёг там же, на террасе, свернувшись клубком, в центре которого была я. Его голова и хвост причудливо переплелись, смыкая плотный круг. Увидев над головой открытое небо, я сначала просто глубоко, до головокружения, дышала. Холодный осенний воздух и низко висевшее над горизонтом солнце показались самыми желанными дарами жизни.

Много позже я пришла в себя, подумала и решила, что было бы хорошо вернуться в свою комнату. Но круглый, чёрный с зеленым, драконий глаз с узким вертикальным зрачком и изредка мигающими кожистыми веками, постоянно следил за мной. Едва я пыталась выкарабкаться, то есть, перелезть через окружающую меня драконью тушу, тяжёлый кончик драконьего хвоста приподнимался и, нажимая на мою макушку, возвращал меня на место, вдавливая в центр своего клубка. Р-р-р-р… Зла не хватает!

Мне пришлось провести с драконом на террасе остаток дня и всю ночь. Бедный мой мочевой пузырь чуть ли не лопался, но дракон не слышал моих ноющих просьб отпустить меня. Хоть под себя ходи!

Тогда я думала, что переживаю один из худших моментов в своей жизни. Как же я ошибалась!

Остаток осени и всю зиму все шесть дверей на мою террасу были заперты на ключ лично Зорием. У меня отняли даже такие, чисто символические, прогулки под открытым небом!

День за днём я оставалась пленницей голубых покоев, практически не покидая своей комнаты!

За моей дверью, в коридоре у входа дежурили уже две драконицы.

Все зимние месяцы ко мне было позволено входить только Коре. На мой вопрос о Доре, болтливая служанка взволнованно рассказала, что её подруга попала под расследование об отравлении господина. Помню, как я волновалась о единственной драконице в Андарии, которая была настолько добра ко мне, что даже рискнула пробраться в подземелье и принести опальной человеческой девушке ужин и плед. Несмотря на то, что у неё в вещах нашли яд, я ни капли не верила в вину Доры. Кора прознала, что моя любимая служанка временно сидит взаперти в отдельной комнате, не в подвале. Эта информация немного успокоила меня. Однако, к сожалению, на все мои последующие просьбы к мужу отпустить Дору я получила отказ.

Зорий приходил в мою постель каждую ночь. Именно так. Он приходил не ко мне, а в мою постель. Мы почти не разговаривали. Для бесед со мной у этого важного дракона не было времени. Он слишком занятая личность. Как ни прискорбно мне было это осознавать, но принцу оказались не нужны беседы со мной. Это угнетало меня…

Он неистово брал меня, каждый раз бесконечно долго лаская, всякий раз неизменно добиваясь отклика моего тела. Принц был нежен, но не слушал и не слышал моих просьб, жалоб, уговоров об освобождении Доры или, собственно, меня. А что? Я так же сидела взаперти, как и несчастная служанка, подозреваемая в отравлении. За что?